Исола

Интересно, с каких пор у меня появилась столь вредная привычка? Наверное, дело в том, что я почти все время один. Нужно за собой следить – до добра такие вещи не доводят.

– Ничего живого, – негромко проговорила Телдра.

Я собрался спросить, что она имеет в виду – ведь здесь были трава, деревья и тому подобное. Потом сообразил: в воздухе не летали птицы, нигде не копошились мелкие животные, не говоря уже о крупных. Я посмотрел под ноги – даже насекомых не видно.

– Вы правы, – ответил я. – Похоже, мы здесь единственные живые существа.

– Да, – улыбнулась Телдра. – На сей раз это сделала я.

Моя рука потянулась к рукояти шпаги, и я вдруг ощутил, что этот мир – и все, что случилось после того, как мы прошли сквозь окно в башне Маролана – есть продолжительная иллюзия; а я нахожусь в одном из изощренных снов, с которыми сталкивался на Дорогах Мертвых.

–  Мир вполне реален, босс.

– Ты уверен?

– Я уверен. Если здесь и есть чары, то только для того, чтобы что-то скрыть, а не изменить внешний вид окружающих предметов.

– Довольно тонкое различие, дружище.

– Знаю.

Ну, тут я должен был поверить Лойошу на слово. А если он ошибся и мы попали в изощренный сон, вроде тех, что посещали меня на Дорогах, что ж, хорошо известно, что есть только один способ его покинуть: относиться к нему так, словно это реальность.

Однако к отсутствию живых существ привыкнуть довольно трудно.

– Как вы думаете, Телдра, может быть, весь этот мир подделка?

– Может быть, Влад.

– Нет. – Я покачал головой. – Невозможно, чтобы весь мир оказался ненастоящим.

– В самом деле? Почему?

– Потому что, если они способны на такое, у нас нет никаких шансов в борьбе против них.

Она рассмеялась.

– Ясно. Мне еще не приходилось сталкиваться с такой логикой.

– Я совершенно серьезно, – пожав плечами, проговорил я. – Я понял это за долгие годы своей изменчивой карьеры. Если единственный шанс выжить состоит в том, что твой противник не является волшебником, или не имеет запасного кинжала, или не в состоянии перепрыгнуть через одиннадцатифутовую расселину, то следует считать, что он не владеет волшебством, у него нет запасного кинжала и он не умеет прыгать через расселины.

– Вполне практичная логика, – ответила Телдра.

– Да, – пробормотал я, вспомнив парня, который сумел перепрыгнуть через одиннадцатифутовую расселину, к моему ужасному неудовольствию, – впрочем, мне все равно удалось выжить, потому что в тот день он надел не те сапоги. Длинная история; не имеет значения.

Слева дул легкий ветерок. Он не нес с собой никаких запахов, если не считать сладковатого привкуса, который пронизывал местный воздух. Я снова вспомнил о том, что следует дышать часто и не делать глубоких вдохов.

– Телдра, – сказал я, – наверное, вы изучали старые песни и легенды, да и ваше знание истории превосходит мое, а так как я практически не бывал в театре, то и здесь вы имеете передо мной преимущество.

– Возможно, – не стала она спорить.

– И что вы скажете? Что делают люди, которые попали в такое положение?

Телдра посмотрела на меня.

– Ну, – проговорил я, – когда человек оказывается в совершенно чужом мире, где ему даже дышать тяжело, и его окружает враждебная среда, со всех сторон атакуют враги, обладающие могуществом богов, и он не в силах вернуться домой – какие шаги надо предпринимать в подобных ситуациях?

Она едва заметно улыбнулась.

– Обычно, – ответила Телдра, – герои обращаются к своему Богу-покровителю, тот дает им почти невыполнимые поручения в обмен на минимальную помощь, которая в конечном счете – какая ирония! – оказывается решающей. Иногда удается отыскать могущественный артефакт, обладающий неизвестными свойствами, использование которого приводит к потере души – в результате, после счастливого спасения, герой убивает тех, кого любит больше всего на свете.

– Ага. Ну, теперь вам понятно, почему я не хожу в театр. Телдра вновь рассмеялась, а я еще раз огляделся – мне вдруг стало страшно от мысли, что Маролан и Алира не вернутся, дженойны о нас забудут, а мы не найдем выхода и останемся здесь до конца наших дней. Впрочем, дней этих будет совсем немного, поскольку так и не удалось решить проблему еды. Впрочем, я знал, что мой страх не имеет под собой оснований. Какие бы деяния ни совершал в прошлом Маролан, я не сомневался, что он не оставит попыток спасти нас до тех пор, пока жив. И, естественно, учитывая все обстоятельства, не исключено, что и смерть вряд ли его остановит.

Я вздохнул.