Искусство поцелуя

Джессика Соренсен Искусство поцелуя

Глава 1

Рейвен

Вода льется на меня. Теплая вода. Она совсем не похожа на воду в озере. На воду, которая чуть не унесла меня прочь. На воду, которую я хотела, чтобы забрала меня.

Позволь мне остаться здесь,

Глубоко во тьме,

Где я никогда не смогу вдохнуть ядовитый воздух,

Снова.

Воздух, сотканный из лжи, боли и агонии.

Воздух моей жизни.

Просто дай мне умереть.

Почему ты не даешь мне умереть…

Я судорожно хватаю ртом воздух, осознав, что задержала дыхание, стоя под водопадом из душа. Делаю глубокий вдох, затем еще один, пытаясь избавиться от давления в груди. Но оно остается, сжимая и придавливая, словно умоляя меня просто перестать дышать.

Я думала, что после того, как Джексон спас меня, со мной все будет в полном порядке. Сначала так и было, но встав под душ, под струю воды, все заново обрушилось на меня.

Я не могу дышать.

Я могу умереть.

Может быть, мне просто следует это сделать.

Дело в том, что у меня и раньше были подобные мысли, клянусь, я уже была в схожей ситуации, когда вода почти навсегда избавила меня от боли. Хотя я не уверена, когда это происходило. Сколько себя помню, я ужасно боялась воды. Думала, это потому, что не умею плавать, но, возможно, есть и другая причина. Одна из тех, что мои родители скрывали от меня.

Но зачем им это?

Я не уверена.

Я больше ни в чем не уверена.

Тем не менее, я не могу перестать думать о тех воспоминаниях, где я провожу время с юными Джексом и Хантером. В этом нет никакого смысла. Я никогда раньше не была в Ханитоне… верно?

Кто, черт возьми, знает? Раньше я думала, что знаю, но теперь начинаю сомневаться во всем, что касается моей жизни.

Сделав глубокий вдох, выключаю душ и выхожу из кабины.

Хантер сказал, что в одном из шкафчиков есть полотенца, но я забыла сразу взять одно, в итоге я оставляю мокрые следы по всему полу, направляясь за полотенцем.

Воспользовавшись полотенцем, вытираю беспорядок с пола и начинаю одеваться. Я чувствую себя странно — потерянной, сбитой с толку, подавленной, — когда думаю о том, что, как только оденусь, мне придется выйти и, вероятно, обсудить свой переезд с парнями. С одной стороны, я этого не хочу не потому, что мне нравится жить со своими тетей и дядей, а потому, что из-за этого я буду чувствовать себя обузой. Это те чувства, что копились во мне так чертовски долго, больше, чем хотела бы признать.

— Мне не нравится, что она здесь, — слова моей тети в первый день, когда я переехала к ним.

Я была в соседней комнате, стояла со своим чемоданом и коробкой с немногочисленными вещами, которые дядя разрешил взять. Он заставил меня пожертвовать остальными моими вещами, сказав, что в машине для них недостаточно места, хотя он был за рулем грузовика.

— Ты же знаешь, что почти наверняка она убила их? — добавила она, не потрудившись понизить голос.

Она должна была знать, что я ее слышу, и мне хотелось крикнуть, чтобы она заткнулась к чертовой матери, но слова с трудом вертелись у меня на языке. Произнести их казалось слишком тяжело.

Я онемела.

Оцепенела, словно истекала кровью вместе со своими родителями в том доме.

Часть меня жалела, что этого не произошло.

— Никто не знает, что случилось на самом деле, — возразил дядя, и я подумала, что он защищает меня, пока он не добавил: — И я обязан забрать ее. Хочу ли я этого? Нет, вовсе нет. Никто не захочет, чтобы такой ущербный ребенок жил с ним под одной крышей.

Мне снова захотелось закричать, но какой в этом был бы смысл? Это ничего бы не изменило. И в глубине души я знала, что он был прав. Я была ущербной.

— Такой и остаюсь, — шепчу я, глядя на свое отражение в зеркале.

Я дерьмово выгляжу. Под глазами залегли темные круги, а кожа выглядит такой же бледной, как снег, опускавшийся на гладь того озера. И давление в моей груди никак не проходит. Клянусь, еще немного и она разорвется.

Просто дыши, Рейвен.

Вдох. Выдох.

Чем больше я пытаюсь дышать, тем труднее это сделать. Я приближаюсь к приступу паники — я это чувствую. Обычно, когда это происходит, я закуриваю косячок. К сожалению, вода испортила то, что было у меня с собой, а остальные мои припасы остались дома.

Я чувствую себя дерганой, словно вот-вот вылезу из своей кожи. Мне нужно избавиться от нарастающей паники, и единственная альтернатива, о которой я могу думать, — это то, что я давно уже не делала, в основном потому, что прибегала к кайфу, как к более легкому способу.

Наспех открываю подряд все ящики, пока не нахожу то, что искала, — лезвие. Странно, но их там целая коробка. Конечно, это не такая уж редкость, когда они у кого-то есть, но у многих не найдется целой чертовой коробки. И они лежат в глубине, под кучей других вещей, как будто кто-то их прячет.