Искусство и жизнь

По моим понятиям, этот идеал, который как осуществимый и многообещающий мыслится самыми передовыми по взглядам представителями нашего собственного класса, сводится к следующему. Должен существовать обширный класс трудолюбивых людей, не слишком утонченных (иначе они не смогут выполнять требуемую от них грубую работу), которым предстоит жить среди удобств (не совпадающих, однако, с удобствами нашего среднего класса), получать известное образование (если они будут в состоянии), не переутомляться, то есть не переутомляться так, как переутомляется рабочий человек, чья самая легкая дневная работа была бы довольно тяжелой людям изысканной среды. Этот класс должен стать основой общества, а его существование полностью освободит от терзаний совесть образованных классов. Из рядов этого образованного класса выйдут руководители и капитаны труда (то есть ростовщики), религиозные и литературные лидеры народного сознания (священнослужители, философы, журналисты) и, наконец, если об этом вообще кто-либо будет думать, — вожаки искусства. Эти два класса, вместе с каким-то третьим или без него, ибо функции этого третьего неопределенны, будут жить вместе в атмосфере величайшей благожелательности, причем высший класс будет помогать низшему, не оскорбляя его своей снисходительностью, а низший — принимать помощь, не унижаясь перед высшим. Низший класс должен быть совершенно доволен своим положением, и между классами не будет ни малейшего антагонизма; кроме того, низшему классу, ставшему счастливым и уважаемым (даже Утопия такого рода неспособна отказаться от мысли о необходимости соперничества между отдельными людьми), будет предоставлено дополнительное благо — надежда, которую будет питать каждый, подняться в высший класс, оставив позади куколку труда, из которой он выпорхнул. Равным образом — если это вообще имеет какое-то значение — низший класс не будет лишен должных политических или парламентских прав; все люди (или почти все) будут равны перед урной для голосования, если отвлечься от того, что их голоса можно будет покупать, как любой другой товар. Так рисуется мне этот либеральный идеал реформированного общества, характерный для среднего класса: весь мир превращается в буржуа — крупных и мелких; под эгидой конкурентной коммерции воцаряется мир; душевный покой и чистая совесть всем и каждому, и можно жить, руководствуясь девизом «горе отстающему».