Искусство и жизнь

Может быть, члены этого Общества позволят мне высказать одно предостерегающее замечание дарителям: «Если вы даете другому что-то, что для вас самих не имеет цены, то это едва ли можно считать подарком». Это всем очень хорошо известно. Но все же так приятно бывает что-то создать и преподнести как подарок, это такое большое удовольствие, что иногда восхищение собственной работой становится слишком велико и ослепляет. Короче говоря, нам следует очень опасаться, чтобы декоративные изделия, создаваемые нашими руками, не приближались к уровню ходких товаров, нам следует стараться, насколько возможно, чтобы они были подальше от рыночного уровня. Мы не должны думать, будто изделия наших рук достаточно хороши для широкого круга людей только потому, что они, неискушенные в искусстве, принимают то, что им предлагается. Поистине только подлинное искусство приносит благо всем.

Но значительная часть осуществляемой Обществом деятельности такова, что почти каждый сочтет ее полезной, хотя, насколько она полезна здесь, в Ноттингеме, я не могу сказать — здесь я почти чужеземец. Я имею в виду усилия Общества, направленные на то, чтобы дать больше света и воздуха нашим большим городам, и особенно нашему любимому, но столь повинному в дурных деяниях Лондону. Отрадно видеть, что в целом общественное мнение по этому вопросу заодно с нами. Можно утверждать, что широкие круги населения твердо решились освободиться от копоти и создать множество открытых озелененных мест, — во всяком случае, если этого можно добиться без особых забот и без больших затрат. Но я не представляю себе, как это может быть сделано без того и другого, и потому я против создания Обществом подкомитета, цель которого — решить вопрос, каким образом можно провести в жизнь невозможное. И все же я признаю, что сделан значительный шаг вперед, если люди вообще начали задумываться и стали в той или иной мере стыдиться копоти и убожества наших больших городов. Было время, когда мы даже гордились этим. Будем же надеяться, что следующий шаг в не очень отдаленном будущем приведет большое число людей к готовности принести значительные жертвы в смысле затрат времени и денег для достижения благоустроенной жизни. А еще следующий шаг, и, вероятно, очень еще от нас не близкий, приведет к тому, что только незначительное меньшинство откажется принести эти жертвы — такое незначительное меньшинство, что народ попросит своих представителей установить законы, предоставляющие этому меньшинству право пользоваться подобным преимуществом и находить для себя слуг, которые бы заботились о его существовании, лишь при условии не причинять при этом вред ни единому человеку.

Что же, я знаю, нам придется пройти долгий путь, прежде чем подойти к этому, но к тому времени, когда такие законы будут провозглашены, во всяком случае, лишь очень немногие обнаружат склонность нарушать эти законы. Задолго до этого любой капиталист будет так же стыдиться коптить трубами своей фабрики небо, как теперь он стыдился бы грабить на большой дороге. Железнодорожные компании будут не больше стремиться проводить дороги через места, где люди отдыхают, чем теперь через Букингемский дворец^{1}. На площадях сады будут цвести без всяких оград, и никто не будет их портить, — мало того, даже в самых бедных кварталах будут разбиты большие или маленькие сады, общественные или частные, но доступные всем. Ни один землевладелец не станет ругать гуляющих по его парку или полям, лишь бы они не топтали посевы и не вредили его стаду. Никому в голову не придет ходить там, где можно нанести какой-либо ущерб. Строитель не срубит ни единого деревца, пока он не истощит своей изобретательности, стараясь при проектировании дома избежать порубки деревьев.