Искусство и жизнь

Итак, я пытался указать вам на то, что производящий или полезный класс находится в неравном положении в сравнении с непроизводящим, бесполезным классом, и что это извращает закон природы, который повелевает всем трудиться, чтобы жить. Я попытался доказать также, что это извращение — неизбежный результат того, что частным лицам дозволено считать средства, необходимые, чтобы сделать труд плодотворным, своей собственностью и злоупотреблять ими как орудиями принуждения, заставляя рабочего платить дань за возможность жить. Я призывал вас согласиться с нами, социалистами, что необходимо ликвидировать монополию, объединиться для ее ликвидации и для перестройки общества на основе свободного труда и уничтожения всех привилегий. Мне следует далее добавить, что трудящиеся классы примут только такую программу, которая не будет чинить препон уничтожению частной собственности на средства производства. Всякая иная программа бесчестна и лишь сбивает с толку, ибо она двулика, — причем один ее лик, обращенный к рабочему классу, говорит: «это — социализм или, уж во всяком случае, его начало» (что вовсе не соответствует истине), тогда как другой обращается к капиталисту: «это — не социализм, и если вы добьетесь, чтобы рабочие или хотя бы их часть его восприняли, это породило бы новый низший слой буржуазии, — своего рода буфер, который окажется одинаково близок и к привилегиям и к социализму и спасет вас, пусть даже и ненадолго».

Но истинную программу, предполагающую ликвидацию привилегий, мы приемлем, ибо она должна привести и действительно приведет к полному социализму. Она вырвет у капиталистического дракона зубы и сделает возможным общество равенства — такое общество, в котором мы будем жить не среди врагов и, в сущности, в условиях военного перемирия, а среди друзей и соседей, с которыми мы иногда из-за наших страстей или по глупости можем ссориться, но интересы которых на самом деле никогда не смогут быть противопоставлены нашим собственным.

Будущее архитектуры в условиях цивилизации

...ужасной концепции, согласно которой эта вселенная — кошмар Кокни, ни одно существо на свете не должно ни верить, ни внимать.

Томас Карлейль

Для большинства из вас, полагаю, слово «архитектура» означает искусство строить благородно и красиво. Я уверен, что занятие этим искусством — одно из наиболее важных, что раздумья о нем достойны внимания серьезных людей не на один только час, но на протяжении значительной части их жизни, даже если они и не должны иметь с ним дело как профессионалы.

Но хотя это искусство благородно само по себе и как никакое другое является искусством цивилизации, оно само по себе никогда не могло и не может ни жить, ни развиваться. Оно должно взращивать все ремесла и взращиваться ими — теми ремеслами, с помощью которых люди создают то, что, по их замыслу, должно быть красивым и чье существование должно длиться долее текущего дня.

Под архитектурой я привык понимать союз искусств, связанных узами взаимного сотрудничества и гармоничного взаимоподчинения, и когда я сегодня буду употреблять это слово, то именно в этом значении, а вовсе не в каком-либо более узком.

Это действительно большая тема, ибо она требует внимания ко всему внешнему окружению человеческой жизни. Мы не можем уйти от нее, не можем от нее отвернуться, даже если и захотим, покуда продолжаем принадлежать цивилизации, ибо архитектура означает формирование и изменение самого облика нашей земли в согласии с человеческими потребностями — всюду, кроме необитаемых пустынь.

Мы не можем передоверить наш интерес к этому делу небольшой кучке ученых, людей, которые бы искали, открывали и создавали, а мы бы оставались в стороне, восхищаясь их работой и мало-помалу узнавая, как это все было сделано. Нет, именно мы сами — каждый из нас — должны оберегать красоту земли. Каждый должен вносить свою лепту в ее сохранение, отдавая этому свою душу и труд собственных рук, дабы передать нашим сыновьям не меньшее сокровище, чем сами мы получили от своих отцов.