Читаем Искусство и жизнь полностью

Мне довольно часто говорят: если вы хотите, чтобы ваше искусство достигло успеха и процветания, сделайте его модным. Такие фразы, признаться, меня раздражают, ибо этим хотят сказать, что я должен тратить один день на свою работу, а два — на попытку убедить богатых и, вероятно, влиятельных людей, что они чрезвычайно интересуются тем, до чего им в действительности нет никакого дела. Как будто все может произойти по поговорке: куда вожак, за ним и вое стадо. Ну что же, такие советчики правы, если они довольствуются тем, что длится какое-то время — скажем, пока вы в состоянии добыть немного денег, если вас не прищемит слишком быстро захлопнувшаяся дверь. Во всем прочем они ошибаются. У людей, на которых они полагаются, в запасе много всякой всячины, и они с такой легкостью могут отвернуться от того, что не имеет успеха, что совершенно бесполезно пытаться потакать их капризам; это не вина наших советчиков, они ничего тут поделать не могут — у них нет возможности тратить свое время на то, чтобы узнать что-либо толковое об искусстве, и они поневоле попадают под влияние тех, кто ради собственной выгоды поворачивает моду то в ту, то в другую сторону.

От таких людей, господа, нельзя ожидать поддержки, так же как и от тех, кто доверяет им. Единственная реальная помощь для декоративных искусств может исходить от людей, которые занимаются этими искусствами, а они не нуждаются в том, чтобы ими руководили, — руководить должны они сами. Вы, чьи руки должны создавать вещи, которые станут художественными произведениями, вы должны стать художниками, и хорошими художниками, еще до того, как общество в целом проявит к этим вещам подлинный интерес. И когда вы станете такими художниками, вы — обещаю вам — поведете за собой моду. Она довольно послушно подчинится вашим рукам.

И это единственный способ, которым мы можем вызвать пополнение сознательного народного искусства. Что могут сделать несколько художников, что они могут сделать, работая вопреки трудностям, воздвигаемым на их пути пресловутой коммерцией, которую правильнее попросту назвать погоней за деньгами? Что могут сделать они, работая без всякой поддержки среди массы людей, которых словно бы в насмешку называют фабрикантами, то есть мастерами ручного труда, хотя большая их часть за всю свою жизнь ничего не смастерили своими руками и являются не кем иным, как капиталистами и торговцами. Что могут изменить немногие произведения художников — эти песчинки в громадной массе выпускаемых ежегодно изделий, которые выдаются за декоративное искусство и привлекают внимание только продавцов, пускающих эти изделия в оборот, чтобы утолить томление публики по чему-то если не прекрасному, то хотя бы новому. В лекарстве есть смысл, если оно помогает. Ремесленник, оказавшийся после разъединения искусств позади художника, должен его догнать и работать с ним бок о бок. Помимо различий между выдающимся мастером и учеником, помимо врожденных различий между склонностями человеческого ума, которые одних делают копировщиками, а других — архитекторами или мастерами декоративного искусства, не должно быть никакого различия между теми, кто посвятил себя чисто декоративной работе. И всем художникам декоративного искусства следует с помощью самого искусства ускорить превращение в художников тех рабочих, которые мастерят предметы согласно требованиям необходимости и полезности.

Я знаю, какие громадные — социальные и экономические — трудности стоят на этом пути, и все же мне сдается, что наше воображение их преувеличивает. Но в одном я убежден твердо: если такое превращение невозможно, то невозможно и живое декоративное искусство.

Но это далеко не невозможно. Более того, такое превращение несомненно должно произойти, если мы всей душой жаждем расцвета искусств. Если во имя красоты и благопристойности мир пожелает пожертвовать кое-чем из своих ценностей (а большая их часть, на мой взгляд, не стоит его забот), то искусство снова начнет развиваться. Что же касается упомянутых трудностей, то некоторые из них, на мой взгляд, постепенно сойдут на нет, если условия жизни людей претерпят соответствующие изменения. Что же касается остальных, то разум и неотступное внимание к законам природы, которые являются также и законами искусства, уничтожат мало-помалу и их. Повторяю, если у вас будет желание, то дорогу искать вам не так далеко.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Образы Италии
Образы Италии

Павел Павлович Муратов (1881 – 1950) – писатель, историк, хранитель отдела изящных искусств и классических древностей Румянцевского музея, тонкий знаток европейской культуры. Над книгой «Образы Италии» писатель работал много лет, вплоть до 1924 года, когда в Берлине была опубликована окончательная редакция. С тех пор все новые поколения читателей открывают для себя муратовскую Италию: "не театр трагический или сентиментальный, не книга воспоминаний, не источник экзотических ощущений, но родной дом нашей души". Изобразительный ряд в настоящем издании составляют произведения петербургского художника Нади Кузнецовой, работающей на стыке двух техник – фотографии и графики. В нее работах замечательно переданы тот особый свет, «итальянская пыль», которой по сей день напоен воздух страны, которая была для Павла Муратова духовной родиной.

Павел Павлович Муратов

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / История / Историческая проза / Прочее
Айвазовский
Айвазовский

Иван Константинович Айвазовский — всемирно известный маринист, представитель «золотого века» отечественной культуры, один из немногих художников России, снискавший громкую мировую славу. Автор около шести тысяч произведений, участник более ста двадцати выставок, кавалер многих российских и иностранных орденов, он находил время и для обширной общественной, просветительской, благотворительной деятельности. Путешествия по странам Западной Европы, поездки в Турцию и на Кавказ стали важными вехами его творческого пути, но все же вдохновение он черпал прежде всего в родной Феодосии. Творческие замыслы, вдохновение, душевный отдых и стремление к новым свершениям даровало ему Черное море, которому он посвятил свой талант. Две стихии — морская и живописная — воспринимались им нераздельно, как неизменный исток творчества, сопутствовали его жизненному пути, его разочарованиям и успехам, бурям и штилям, сопровождая стремление истинного художника — служить Искусству и Отечеству.

Екатерина Александровна Скоробогачева , Екатерина Скоробогачева , Лев Арнольдович Вагнер , Надежда Семеновна Григорович , Юлия Игоревна Андреева

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / Документальное