Искусство фуги / The Art of the Fugue

ДЖЕЙН. В 1920 году я привезла мою подругу Фелицию домой, из Кливлендской консерватории, где мы вместе обучались музыки, чтобы провести лето в репетициях, готовясь к нашим первым гастролям в Европе.

ФЕЛИЦИЯ. Но что именно человек преследует? Что-то физическое или духовное? Или смерть?

ЭНДРЮ. Все преследования заканчиваются смертью.

ДЖЕЙН. Мои братья, Джеймс и Эндрю, вернулись с войны.

ФЕЛИЦИЯ. В фуге есть тема, которая представляется в начале, а потом возвращается в разных обличьях. Есть экспозиция и развитие, за которыми следует возвращение начальной темы, теперь трансформированной нашими впечатлениями, полученными в путешествии от нее, а потом обратно к ней.

ДЖЕЙН. Ты понимаешь, что происходит, лишь когда уже слишком поздно.

ФЕЛИЦИЯ. В начале – простая тема. Потом ее вариации, с возрастающей сложностью. И это другие голоса.

ЭНДРЮ. Убить тебя было так легко, если бы я этого хотел.

ДЖЕЙН. Не следовало тебе смотреть на луну, сказала она.

ФЕЛИЦИЯ. Голоса переплетаются, как тела любовников.

ДЖЕЙН. Это ненормальное поведение.

ФЕЛИЦИЯ. На самом деле это самая эротичная музыка, когда-либо написанная, нужно только немного ей проникнуться.

ЭНДРЮ. Проникновение.

ФЕЛИЦИЯ. Но проникнувшись ею, тебе хочется идти дальше, и ты в ней теряешься. В лабиринте этой музыки. И шаг за шагом дальнейшее проникновение становится навязчивой идеей. Пока она полностью ни поглощает твою жизнь.

ДЖЕЙН. Мы больше всего боимся того, что хотим больше всего.

И где-то в лабиринте фуги сокрыта тайна, тайна, которая…

(Музыка обрывается на середине фразы).

2

(Стрекочут цикады. Летняя ночь на крыльце дома Роузов в Армитейдже, штат Огайо, в 1920 г. Потом ФЕЛИЦИЯ начинает тихонько играть Контрапункт 2).

ДЖЕЙН. Это так волнительно. Мы собираемся репетировать все лето, а осенью начнется наше турне по Европе. Мистер Фибоначчи уже забронировал нам залы. Я буду играть Паганини, Фелиция – избранное из «Искусства фуги», а завершим мы концерт Сонатой для скрипки и фортепиано Баха. Нам требовалось место для репетиций, и я сказала: «Фелиция, а поедем ко мне домой». Проведем спокойное лето с моей семьей. Лето в восточном Огайо прекрасно. Вечером будем сидеть на переднем крыльце, пить лимонад, разговаривать с моими братьями, сестрами и кузенами. И это будет приятно маме, если кто-то еще будет дома. Я в полном восторге от того, что буду играть с Фелицией. Это действительно такая честь. Я играю хорошо, я играю очень хорошо, но Фелиция играет бесподобно. В Консерватории все так говорят.

ЭНДРЮ. В Консерватории все хотят с ней переспать.

ДЖЕЙН. Да, конечно, но дело не в этом. Фелиция – гений.

ЭНДРЮ. У Фелиции интеллектуальные способности коробки теннисных мячей. Голова у нее пустая, как нутро теннисного мяча. Фелиция – невероятно красивая коробка теннисных мячей, которая может играть на пианино.

ДЖЕЙН. Эндрю, не груби. Она тебя услышит. Фелиция станет знаменитостью, а я составлю ей компанию.

ЭНДРЮ. Если только Фибоначчи не сбежит с деньгами.

ДЖЕЙН. О, нет. Мистер Фибоначчи – очень достойный человек, для итальянца. Он устраивал концерты еще до Крымской войны.

ЭНДРЮ. И именно тогда он, похоже, в последний раз мыл усы.

ДЖЕЙН. У нас запланированы выступления в Лондоне, Париже, Мадриде, Берлине, Париже…

ЭНДРЮ. Ты уже упомянула Париж.

ДЖЕЙН. Мне нравится упоминать Париж. Я упомяну его снова. Париж, Вена, Дрезден, Варшава, Париж…

ЭНДРЮ. Если ты будешь играть около Шато-Тьерри, посмотри, вдруг найдешь правые руку и ногу моего друга Боба.

ДЖЕЙН. Ты просто завидуешь, потому что мы едем в Европу.

ЭНДРЮ. Европу я повидал. Европа – большая, вонючая выгребная яма. Она не стоит жизни даже одного американца. Даже моей.

ДЖЕЙН. Европа – мать цивилизации.

ЭНДРЮ. Та еще мать. Тебе следует написать шумерам, египтянам, китайцам и индусам, и сообщить им, что Европа – их мать. Я уверен, для них это будет большой сюрприз.

ДЖЕЙН. Что бы я ни сказала, ты всегда меня высмеиваешь.

ЭНДРЮ. Потому что ты постоянно выблевываешь такие глупости.

ДЖЕЙН. Я не выблевываю глупости. Я говорю умные вещи. Европа – не выгребная яма. Это ты – выгребная яма.

ЭНДРЮ. Меня можно много чем назвать, но я никак не выгребная яма.

ДЖЕЙН. Ладно, ты – какая-то дыра. Джейми, скажи Эндрю, что он – вонючая дыра.

ДЖЕЙМИ. Эндрю, ты вонючая дыра.

(ФЕЛИЦИЯ перестает играть, выходит из дома, чтобы присоединиться к ним).

ЭНДРЮ. Хорошо. Признаюсь. По факту я – вонючая дыра. Со стороны отца в моей родословной полно вонючих дыр. Мой отец был прелюбодействующей, склонной к самоубийству вонючей дырой, который умер из-за любви к невинной деве и отчасти убийце, которая была вполовину моложе и не его женой. Ты слышала эту историю. Фелиция? Джейми рассказал ее тебе, когда вы прогуливались мимо свалки под лунным светом?

ДЖЕЙН. Эндрю…