Как утверждает в своем исследовании Джон Макгрегор, Вальтер Моргенталер знал теорию Фрейда и, возможно, текст Фрейда, посвященный Леонардо да Винчи (1910), инспирировал его собственное сочинение[45]. Но, вероятно, интерес к творчеству пациентов связан и с тем, что Моргенталер был погружен в контекст современного искусства (его брат Эрнст был известным швейцарским живописцем) и осведомлен о его тенденциях. Известно, что Моргенталер показывал рисунки Вёльфли художникам и очень интересовался их реакцией[46].
Описывая случай Вёльфли, Моргенталер апеллирует к таким категориям, как травма, девиация и безумие, — именно они впоследствии станут определяющими дискурсивными характеристиками для художника-аутсайдера. Особое внимание уделяется биографии Вёльфли. Он родился в бедной швейцарской семье, младшим из семерых детей, и пережил в детстве насилие и унижение. Когда Адольфу было пять лет, алкоголик-отец бросил семью, а еще два года спустя ребенок был разлучен с матерью, которая скоро умерла[47]. Какое-то время он жил с усыновителями; с раннего возраста они использовали его как рабочего на ферме. Следующая травмирующая ситуация: в юности он влюбился в дочь зажиточного крестьянина, но ее отец, которого не устроило низкое социальное положение Вёльфли, потребовал разрыва.
В 1890 году Адольф Вёльфли был обвинен в сексуальных посягательствах и провел два года в заключении. В 1895‐м объектом его домогательств стала трехлетняя девочка; именно после этого случая он попал в психиатрическую лечебницу с диагнозом «шизофрения»[48]. Здесь он проведет тридцать пять лет — большую часть жизни. Первые годы — в буйном состоянии, проявляя чрезвычайную агрессию. По свидетельству Моргенталера,
Вёльфли бегал вокруг, бушевал, ломал, рвал, разрушал все что мог, он творил столько разрушений, что бывал закрыт голым в отдельной камере на целые недели[49].
А через четыре года, в 1899‐м, Вёльфли вдруг выражает неожиданный интерес к письму и рисованию — при том, что ранее, до госпиталя, таких интересов он не обнаруживал. Процесс рисования его успокаивал; по наблюдениям врачей, бумага и карандаш гасили вспышки гнева. Далее, год за годом, он создает тысячи очень детализированных рисунков и текстов. Собственно, и рисунки, и тексты, и присутствующие в этой сплошной орнаментике нотные знаки представляют собой некоторое тотальное произведение искусства: иллюстрации воплощаются в музыке, музыка изображается, а тексты — это одновременно запечатленные звуки.
Пятичастное эпическое произведение Адольфа Вёльфли «Сочинения святого Адольфа-Гиганта» состоит из 45 томов и 16 тетрадей (суммарно 25 000 страниц) с 1620 иллюстрациями и 1640 коллажами. Большая часть рисунков выполнена свинцовым карандашом и цветными карандашами, а коллажи — это вклейки в рисунки каких-либо фрагментов массовых печатных изданий, рекламных объявлений. Все это вместе — альтернативная история его жизни[50]. В этой вымышленной реальности Вёльфли становится Святым Адольфом II. Он изобретает историю, географию, религию, свою семью, описывает свои путешествия по миру, восхождение к вершинам богатства и силы, бесконечные поединки, свою смерть и возрождение. И свои эмоциональные переживания, целиком связанные с этой вымышленной реальностью, тоже описывает.
Когда в 1907 году Моргенталер прибыл в лечебницу Вальдау, он был потрясен сложными, детализированными рисунками Вёльфли и, в отличие от предыдущего доктора, начал их собирать. В своей книге он подробно комментирует процесс создания этих рисунков:
Каждое утро понедельника Вёльфли выдавали новый карандаш и два больших листа газетной бумаги. Карандаш он тратил за два дня — дальше приходилось пользоваться остававшимися у него огрызками или выпрашивать новый у кого-то еще. Он часто пишет кусочками 5–7‐миллиметровой длины или отколовшимися частями стержня, которые он умело зажимает между ногтями… Он почти никогда не прерывается — когда заканчивается один лист, он тотчас же берет новый, постоянно записывая и рисуя на нем что-то… Он думает с карандашом в руках, и часто именно движения наводят его на мысли[51].
Моргенталер снабжал Вёльфли материалами и интересовался его мнением относительно создаваемых рисунков и их связью с жизненным опытом рисовальщика и травмирующими событиями. Как пишет в своей книге Даниэль Войцик, Моргенталер находился под влиянием новых теорий психиатра и философа Карла Ясперса, который делал особый акцент на жизненном опыте и мыслях пациента в вопросах понимания психиатрического диагноза (это впоследствии станет некоторым «каноном» в описании истории художника-аутсайдера). В своих записях Моргенталер вторит идеям персональной трансформации Ясперса о том, что «новые силы могут развиться из кризиса… Инстинктивная энергия первого шага дает начало чему-то новому»[52].