Искушение злом

Смерть Стоуки послужит предупреждением другим, покажет, как страшна ярость. Его ярость. Здесь правит бал сатана, а он дирижирует оркестром, играющим на этом балу. И сейчас он возьмет в руки дирижерскую палочку.

Когда крики стали затихать, верховный жрец взял биту и подошел к Биффу. Он увидел, что за пеленой страшной боли в глазах Стоуки все еще был страх. Даже лучше, чем страх. В них оставалась надежда.

– Пожалуйста… Прошу тебя, – прохрипел Бифф. Он был весь в крови и попытался поднять руку, но пальцы оказались переломаны, и ни одного движения Стоуки сделать не удалось. – Пожалуйста, не убивайте меня…

Верховный жрец смотрел на того, которого столько лет называл братом. Агония подходила к концу, но Бифф должен был еще раз услышать то, что много раз говорил сам:

– Он судья. Он господин. Все, что мы делаем, мы делаем во имя его.

Бесстрастный взгляд из-под маски скользнул по лицу Биффа. Стоуки доживал последние мгновения, и на пороге смерти услышал:

– Сейчас ты умрешь, но и дальше будешь обречен на муки, вечные муки, вечную пытку. Ты недостоин того, чтобы спуститься в преисподнюю. Твоя душа останется в пустоте.

Сознание Биффа уплывало и возвращалось, уплывало и возвращалось. Он уже не мог даже хрипеть. Стоуки понимал, что переступает порог смерти, и в его цепенеющем мозгу молитвы смешивались с заклинаниями, обращение к Христу – с просьбами о прощении к Люциферу.

Он вздохнул, и в перебитой грудной клетке что-то в последний раз хрустнуло.

– Уви-дим-ся в а-ду, – удалось ему прохрипеть.

– И не надейся. Мы больше нигде не увидимся.

Огонь между тем подбирался к измученной плоти Биффа, а его кровь стекала на землю и смешивалась с грязью.

8

Кэм стоял у ограды на краю поля Мэттью Доппера.

Сам Доппер, сидевший в кабине трактора, решил наконец выключить мотор. Сейчас вся техника у него на ферме была отлично отлажена благодаря старшему сыну, который предпочитал работать с механизмами, а не гнуться на пашне. Доппер-старший не мог похвастаться такими талантами, о чем напоминала его левая рука. На двух пальцах не хватало первых фаланг – они достались комбайну. Эта старая травма никак не отражалось на его сельскохозяйственных занятиях, как и на игре в боулинг по средам, но стала причиной того, что Мэттью на всю жизнь затаил отвращение к механике.

Его клетчатая рубашка уже насквозь пропиталась потом, хотя до полудня было еще далеко. Доппер умел работать.

Он родился на ферме и стал ее хозяином, когда отец переселился в лучший из миров. Его брат Дон еще до этого события не вышел из того самого леса, что назван именем их семьи, и Мэтт унаследовал все. Он жил здесь, работал здесь и собирался умереть здесь. А до этого он не потерпит ничьих нравоучений. И уж точно не будет слушать Кэмерона Рафферти, решившего объяснять ему, как нужно себя вести и что делать.

– Мэтт, это третья жалоба за месяц.

Доппер сплюнул:

– Приперлись тут вшивые равнинники, понаставили свои домишки на земле Хобейкера, а теперь пытаются спихнуть меня. С места не двинусь. Эта земля моя.

Кэм пнул ограду, потом поставил ногу на ее нижнюю перекладину и взмолился, чтобы Всевышний послал ему терпения.

– Никто ниоткуда не пытается тебя спихнуть, Мэтт. Просто не выпускай собак за ограду или посади на цепь.

– Собаки на ферме сто лет, – Доппер снова сплюнул, выражая так свое презрение и к вшивым равнинникам, и к тому, кто явился от их имени. – Они никогда не сидели и не будут сидеть на цепи.

– Все меняется.

Рафферти поглядел за поле, за которым виднелись маленькие коробочки-домики. Когда-то здесь были только поля, луга и лес. Если прийти в чащу на рассвете или на закате, там можно было увидеть пасущихся оленей. А теперь люди запускают спутники в космос, и, чтобы посмотреть на оленей, нужно идти не в лес – ехать в большой город, в зоопарк.

«Неужели этому старому дураку не ясно, что я ему симпатизирую?» – думал Кэм.

Впрочем, симпатии побоку. Мэтт делает свою работу, а ему надо делать свою.

– Твои собаки не сидят только на ферме, Мэтт. Вот в чем проблема.

Доппер ухмыльнулся:

– Да, они всегда любили наложить кучу на земле Хобейкера.

Кэм не смог с собой совладать и улыбнулся в ответ. Ну кто же в Эммитсборо не знает, что три поколения Допперов и Хобейкеров вели междоусобную войну!