Искушение любовью

Женя собралась было уходить, но в это время в приемную вошла Леночка — секретарша. Работала она здесь недавно, носила короткие юбки и имела длинные ноги. Была выше профессора на голову и смотрела на него свысока, отчего неизменно краснела, смущалась и переминалась с ноги на ногу, как кобыла в стойле. Профессор был с ней подчеркнуто, по-отечески ласков и называл ее деточкой. «Деточка» профессора побаивалась, но пристрастия к коротким юбкам не меняла, была общительной и веселой, имела уникальную память и такую же уникальную способность краснеть при любом случае.

Увидев Женю, она, как всегда, густо покраснела.

— Здравствуйте! — поздоровалась она приветливо. — Вы давно ждете? — Леночка плюхнула на стол тяжелую стопку папок и с удовольствием распрямилась во весь свой баскетбольный рост. — Александр Николаевич просил вам передать, чтобы вы входили к нему сразу, как придете: он вас ждет, — выпалила она, не дожидаясь Жениного ответа. — Да входите вы, не бойтесь! — И она, открыв дверь, тихонько подтолкнула Женю в кабинет, тут же плотно ее закрыв.

Женя несмело прижалась к двери и встретилась взглядом с Александром Николаевичем. Он стоял рядом с кушеткой, на которой лежал молодой мужчина. Глаза мужчины были закрыты.

— Вам легко и спокойно. Ваши мышцы расслаблены, ваше тело безвольно. Вы отдыхаете. — Голос профессора был монотонным и негромким.

Он знаками велел Жене подойти к нему, а когда она подошла, написал ей на листке следующее: «Женя, сеанс гипноза-отдыха идет уже сорок минут. Углублять не нужно, просто поддерживай раппорт, а я пойду покурить, хорошо?» Женя все поняла: они часто вели гипнотические сеансы, требующие значительных затрат времени, попеременно с профессором. Одному человеку поддерживать гипнотический транс в течение двух-трех часов тяжело, да в этом и не было никакой необходимости: пациент просто слышал голос, не осознавая, чей он.

Александр Николаевич вышел из кабинета, а Женя тем временем продолжала периодически говорить почти те же слова: «Вы совершенно спокойны, ваше тело расслаблено, вы просто отдыхаете. Вам легко и спокойно. Голова легкая, свободная. Приятный покой, приятный покой».

Женя любила свою работу. Еще ребенком, увидев сказку «Садко», на всю жизнь запомнила говорящую птицу Феникс. И хотя этот персонаж в сказке был явно отрицательным, эдаким прообразом суррогатного счастья в виде отказа от активной жизни и борьбы ради собственного спокойствия, личность самой актрисы, уникальной и удивительно притягательной, не позволила девочке Жене раз и навсегда заклеймить этот образ.

Женя почувствовала, что в этом что-то есть, тем более что эта сказка, как, впрочем, и все русские сказки, была доброй и была сделана добрыми, красивыми и, несомненно, талантливыми людьми.

Время бежало как песок в песочных часах. Потихоньку Женя начала волноваться, что Лиля придет без нее и они разминутся. Александр Николаевич, словно почувствовав волнение Жени, открыл дверь и стремительно вошел. Он улыбаясь погладил Женю по голове и дал прочитать уже написанную записку: «Если я тебя задерживаю, можешь идти. Спасибо за передышку».

Женя умоляющими глазами показала на часы. Профессор в знак того, что понял, кивнул ей и, подтолкнув к двери, махнул на прощание рукой.

Оказавшись за дверью, Женя пробежала мимо Леночки так быстро, что та перестала стучать на машинке, видимо, удивленно посмотрев ей вслед. Женя улавливала все происходящее вокруг нее лишь краем глаза, торопясь и почти бегом направляясь к своему дому. Было три часа. Она вбежала в квартиру, бросив сумку и босоножки у порога, чутко прислушиваясь к телефону: телефон молчал.

Сергей ждал Лилю, нетерпеливо прохаживаясь по набережной. Они договорились встретиться с ней в половине третьего, чтобы Лиля сразу после этого могла поехать к Жене. Было без четверти три, Лиля опаздывала, и Сергей, заметно нервничая, курил одну сигарету за другой, выбрасывая окурки в кусты, при этом осторожно оглядываясь. Народу на набережной в этот час почти не было: пенсионеры и молодые мамы с детьми предпочитали гулять до одиннадцати и после семнадцати часов.