Искушение леди

Энтони Алдерси, графа Бернелла, никак нельзя было назвать игроком. Слишком уж тяжким трудом досталось ему ныне весьма значительное состояние, чтобы просто взять и пустить его на ветер. Кроме того, он был отшельником, если и не по собственному выбору, то уж по воле судьбы, во всяком случае.

Поэтому, когда полковник Филипп Борд и капитан Аллен Кристоферсон пригласили его присоединиться к ним для игры в карты, Тони был польщен. С Бордом они когда-то вместе учились в школе, но не виделись уже много лет. В юности они поддерживали приятельские отношения, по крайней мере до той поры, пока отец Тони, печально известный банкрот, не пустил себе пулю в лоб, доведенный до отчаяния, как поговаривали, многочисленными изменами супруги.

Последовал громкий скандал, в результате которого многие аристократические семейства запретили своим отпрыскам поддерживать дружеские отношения с молодым графом. Впрочем, их смущали не столько похождения его любвеобильной матери, сколько тот малоприятный способ, которым его отец предпочел разрешить сложившуюся ситуацию. Более того, самоубийство немедленно обросло всевозможными слухами о некоем умственном расстройстве, даже помешательстве, которое якобы передавалось в семье из поколения в поколение. Вполне естественно, в обществе сочли, что сыновья и отпрыски почтенных семейств не могут иметь ничего общего с человеком такого рода, к тому же лишенного сколь бы то ни было значительных средств к существованию.

Вот так и получилось, что за членами семьи Алдерси закрепилось прозвище «ненормальные», и этот вердикт тяжким грузом висел над Тони, превратив его в изгоя. Поэтому нет ничего удивительного в том, что со временем он привык довольствоваться собственным обществом.

Он много и усердно работал и добился выдающихся успехов, восстановив и приумножив семейное состояние. Хотя, разумеется, в первую очередь он стремился доказать, что ничем не походит на своего отца.

Следует признать, что он был удивлен и даже взволнован, когда обнаружил, что четвертым за их карточным столом изъявил желание быть лорд Лонгест, один из наиболее заметных и значимых столпов лондонского высшего света. Собственно говоря, лорд Лонгест не пожалел усилий, чтобы дать Тони ясно понять, что именно ему последний обязан приглашением к участию в игре.

Тони прекрасно сознавал, что его обхаживают, и ему не терпелось узнать, что же понадобилось от него элегантному Лонгесту. Ждать пришлось недолго.

Примерно через час после начала игры с невысокими ставками Лонгест поинтересовался:

– Бернелл, вы знакомы с моей дочерью Амелией?

Тони удивленно поднял глаза от карт. Взглянув на партнеров, он понял, что слова лорда озадачили их в неменьшей степени.

Поскольку от него явно ожидали ответа, он сказал:

– Кто же не слышал о прекрасной леди Амелии? Ей каждый день посвящают поэмы, претенденты на ее руку выстраиваются в очередь у дверей вашего дома, а ее именем нарекают все – от щенков до восхитительных духов. Лонгест довольно улыбнулся.

– Да, она произвела сенсацию после первого же выхода в свет, если мне будет позволено высказаться столь откровенно. – Отложив в сторону карты, он подался вперед. – Как вы отнесетесь к предложению жениться на ней?

На мгновение Тони показалось, что он ослышался. Похоже, Борд и Кристоферсон были ошарашены и поражены ничуть не меньше его.

– Вы предлагаете мне ее руку, милорд?

– Да.

– Почему именно мне? – Его вопрос был неприлично прямым, зато честным.

Но Лонгест ничуть не оскорбился. Лениво откинувшись на спинку кресла, он ответил:

– Я давно наблюдаю за вами, Бернелл. Теперь, когда с беспорядками на Континенте покончено, мы вступаем в новый век. В воздухе витают перемены. И вы как раз тот человек, которого я хотел бы иметь рядом с собой. Человек, который знает цену деньгам и умеет их делать. Союз между нами будет взаимовыгодным.

– Вы, часом, не сошли с ума, милорд? – перебил его Борд, кипя от негодования. – Вы не можете отдать леди Амелию за сына самоубийцы! Говорят, его отец страдал умственным расстройством… Кто знает, каким окажется сын? Если бы я знал, что вы задумали, то ни за что не удовлетворил бы вашу просьбу разыскать Бернелла и привести его сюда!

Тони почувствовал, как в нем закипает гнев. Но он понял и другое: эти слова задели его сильнее, чем он хотел бы признаться даже самому себе. Возобновление юношеской дружбы оказалось всего лишь фикцией, очередным ударом судьбы.

Прежде чем он успел ответить, лорд Лонгест холодно сказал:

– Вас ни в коей мере не должно касаться то, за кого я намерен выдать свою дочь, полковник. Кроме того, именно вы вызвались устроить нашу встречу, когда я изъявил желание побеседовать с Бернеллом.

– Я поступил так потому, что… – Борд замолчал на полуслове. Ему пришло в голову, что озвучивать собственные мысли в данном случае не стоит.

Он бросил взгляд на Кристоферсона, сидевшего напротив. Тот уткнулся в карты, и ему явно хотелось оказаться в эту минуту где-нибудь в другом месте. Борд неловко поднялся из-за стола. Он намеренно повернулся спиной к Тони, подчеркнув, что обращается исключительно к Лонгесту: