Искушение леди

Они ступили на тонкий лед. Дебора растерялась и не знала, сколько можно открыть сестре, которая не переставала изумлять ее.

– Я ему не ровня, – сухо заявила она.

Лизбет с жалостью покачала головой.

– Я все время забываю, насколько провинциальна наша Долина. Здесь, в Лондоне, секс разрушает сословные границы. Давай предположим, что ты восхищаешься лордом Бернеллом, и если бы не предрассудки и страх перед сплетнями в Долине, то не возражала бы стать его любовницей.

Сестра буквально читала мысли Деборы, и это выводило ее из себя.

– Ни за что. Что скажут Рейчел и Генри?

– О, я полагаю, Генри устроит тебе грандиозную выволочку – поначалу. Однако со временем, подобно Эдмонду, не будет протестовать против того, чтобы иметь свояченицу, которая может похвастаться столь влиятельным покровителем. В конце концов, лорд Бернелл граф. – Она задумчиво побарабанила пальцами по спинке кровати. – Тебя не будут приглашать на полуденные чаепития к баронессе Алодии, но поскольку она использует эти сборища как предлог для того, чтобы заставлять других выполнять ее дурацкие прихоти, то какая тебе разница? Кроме того, ты будешь жить в Лондоне, в доме, превосходящем по роскоши и красоте ее собственный. И, если не считать Долину, кому какое дело до того, что думает баронесса Алодия? Уж не мне, во всяком случае.

Здесь Дебора не могла с ней не согласиться. Она отдала бы все на свете, чтобы избавиться от назойливого вмешательства баронессы в свои дела.

– Но тогда меня перестанут принимать в обществе, – запротестовала Дебора.

– Дорогая сестричка, тебя и так нигде не принимают. Несправедливо, конечно, но ведь это правда. Твоя мать не была англичанкой, а для недалеких умом обитателей Айлэма или любой другой деревушки – это чуть ли не преступление. Иначе почему, по-твоему, моя мать позволила им навязать тебе брак с мистером Персивалем? Ей пришлось принести тебя в жертву. А вот допустить, чтобы подобная судьба ждала Рейчел или меня, она не могла.

Дебора никогда не позволяла себе таких мыслей. И вот сейчас Лизбет прямо и откровенно поведала ей правду. Гнев, слепой и безрассудный, на который она, как ей казалось, была просто неспособна, поднял в ее душе свою уродливую голову. Она крепко обхватила себя руками за плечи.

– Но сейчас ты свободна, Дебора, – напомнила ей Лизбет. – И будь я на твоем месте, то спросила бы себя: а чего я хочу от жизни? Ты еще молода и, уж конечно, не готова поставить на себе крест.

– Нет, конечно, – быстро согласилась Дебора. – Но я не знаю, чего хочу, – призналась она. – Я знаю, что не хочу выходить замуж за викария Эймса, как не хочу и зависеть от благорасположения других людей. – Она пыталась найти правильные слова, которые позволили бы полнее выразить ее сокровенные желания. – Я хочу быть независимой, хочу, чтобы меня ценили и уважали. Я хочу высоко держать голову и не чувствовать себя лишней, нежеланной и ненужной.

– Неужели мы с Рейчел заставляли тебя испытывать подобные чувства? – с тревогой спросила Лизбет.

– О нет, ни в коем случае! Но ты сама только что признала, что мама видела между нами существенную разницу. Кроме того, вы обе совсем недавно вышли замуж. И ваши мужья не всегда оценивают мою помощь как должно. Очень часто я чувствую себя лишней.

Лизбет подалась вперед, чтобы подчеркнуть свои слова:

– С лордом Бернеллом тебе не надо будет бояться, что тебя снова принесут в жертву. Его покровительство даст тебе свободу, о которой ты мечтаешь. Я видела выражение его лица, когда он уходил. Понимаешь ты это или нет, но он твой.

Закрыв глаза, Дебора представила себя с ним. Вспомнила, как он держал на руках Памелу. Он обращался с нею спокойно и уверенно, Эдмонд редко брал дочь на руки, а у Тони это получилось легко и естественно… И еще ей было жаль, что они не сумели зачать ребенка. Это сожаление поселилось у нее глубоко в душе.

– Я предпочла бы замужество.

Ну вот, она произнесла эти слова вслух, озвучила свою самую несбыточную мечту.

Лизбет молчала. Дебора открыла глаза и спросила:

– Наверное, я кажусь тебе дурой?

Сестра придвинулась к ней поближе в надежде посекретничать.

– Ты совсем не дура, если сумела крепко подцепить его на крючок. Многим женщинам удалось повести богатых мужчин под венец. Кроме того, тебя никак нельзя назвать неподходящей партией. Твоя мать была благородного происхождения, пусть даже и родилась француженкой. Я слыхала об актрисах, которым удавалось совершить подобный подвиг, а они вообще немногим лучше публичных женщин.

– И ты сравниваешь меня с ними? – невыразительным, ровным голосом спросила Дебора, на плечи которой тяжким грузом легло чувство вины.

– Я вовсе не хотела оскорбить тебя, – быстро поправилась Лизбет. – Я всего лишь стараюсь быть практичной. – Она протянула руку и начала расплетать волосы Деборы, расчесывая их пальцами. – Разумеется, нам еще придется поработать над тобой. С годами, сестричка, ты немного потускнела и поизносилась. – Она выдержала паузу и добавила: – Многие женщины считают, что быть любовницей предпочтительнее, чем женой.

– Только не я.

Лизбет пожала плечами.