Искушение чародея

— И все? — недоверчиво переспросила я.

— Этого достаточно. Выводы сделаем здесь на основании твоих отчетов. Вылетать — сегодня вечером. Согласна?

— Да.

Вот так я из студентки-практикантки превратилась в агента-стажера с ограниченным кругом полномочий. Задача — собрать данные и передать их компетентным коллегам. Опыта у меня, конечно, маловато, но это неважно. Ведь главное в проверке — быть беспристрастной и объективной. Думаю, я справлюсь.

* * *

Домик матушки Марфуты выглядел под стать ее образу. Чуть покосившаяся бревенчатая избушка, потемневшая от времени, с покатой крышей, поросшей мхом. Казалось, избушка хитро разглядывает окружающий мир сквозь полузакрытые ставни, а насмотревшись, качнется, повернется, вытащит спрятанные под себя куриные лапки и побежит по своим избушечьим делам. Я вновь поразилась проработанности деталей и мысленно выразила восхищение фантазийщику, сотворившему это.

Внутреннее пространство домика было чистым и аккуратным. Стол с вышитой скатертью и самоваром, длинные деревянные скамьи, древняя русская печь. У печи — давешняя красавица, встречавшая меня на площади караваем.

— Анфиса, накрывай скорее, — скомандовала Управительница. — Гостья у нас неописуемая, ненаглядная, угощать будем.

И уже обращаясь ко мне:

— Садись, гостюшка, отведай, чего бог послал, не побрезгуй. Анфиса — стряпуха моя. Лучше нее никто не сготовит.

Анфиса низко поклонилась:

— Гостям завсегда рады. Откушайте, госпожа инспектор.

Как выяснилось, бог послал много чего. Картофельные дранки с поджаристой курочкой, свежий, местной выпечки хлеб, огурчики-помидорчики, густая — так, что ложка стоит, — деревенская сметана, варенье всех мастей…

— Садись, садись, Алена Игоревна. Потрапезничаем, да поговорим, — матушка Марфута с вожделением взирала на яства и, видимо, сама рада была для начала «откушать», а потом уже разговаривать о делах.

Анфисина стряпня оказались выше всяких похвал. Девушка неутомимо подносила и подносила новые блюда, которые мы встречали с большим энтузиазмом. Но о деле я тоже помнила. Потому в очередную перемену блюд задала первый инспекционный вопрос:

— Матушка Марфута, есть ли у вас жалобы, просьбы, пожелания до начала проверки? Хотите предоставить какую-то дополнительную информацию?

— Ой, милочка, чего тут предоставлять. Все у нас на виду, все открыто. Смотри сама, изучай, чего надо. А мы уж поможем, как сможем.

— А жалобы?

— Дык каки таки жалобы… Все у нас хорошо… — матушка Марфута немного подумала и неуверенно, будто не зная, стоит ли говорить, добавила: — Вот разве что соседи наши…

— Да? — поощрительно переспросила я.

— Ой, деточка, сложные они у нас! — Управительница огорченно покачала головой. — Соседушки — это ведь, вообще-то, дело хорошее. Где поддержать, где помощь оказать. Но вот с нашими — беда и огорчение…

И Управительница заговорила о том, на что и я по прибытии сразу же обратила внимание: Тридевятое царство и Технология были слишком разными, чтобы располагаться так близко друг от друга. Гости и потенциальные жители, приезжающие в Тридевятое царство для того, чтобы окунуться в природу и испробовать деревенской жизни, вдруг обнаруживали совсем рядом индустриальную Технологию. Производственный мир сбивал романтический настрой, возвращал людей в успевшую надоесть дома реальность, и они уезжали разочарованными.

Матушка Марфута рассказывала, но при этом не забывала и об обязанностях хозяйки: подкладывала на мою тарелку вкусные кусочки, придвигала ближе разнообразные блюда со снедью. И все это — не прекращая горестного повествования о мытарствах Тридевятого царства:

— Вот так, милочка, и уезжают наши гостеньки… а ну-ка, попробуй моченых яблочек… — И тарелка с аппетитными яблоками подъезжала ближе. — Вот умница! Ну и я попробую… Умммм! Вкусно! Так вот, уезжают гостеньки недовольные. А мне старой от этого какое расстройство! А вот на-ко медок, сла-а-адкий — пальчики оближешь!.. А то ведь какой убыток всему нашему Царству!

Я перепробовала все, что было на столе, и чувствовала себя туго набитым пузырем. Но, не в силах остановиться при виде новых вкусностей, продолжала надкусывать то одно, то другое. И сочувственно кивала.