Искушение чародея

Привлекал внимание еще один абориген, которого принесли на плетеных носилках четверо дюжих соплеменников. У него было худое, туго обтянутое кожей лицо, острый подбородок и глубоко запавшие глаза. Увидев это лицо, Павлыш почувствовал, как сердце острым коготком царапнула жалость. Хотя жалеть следовало в первую очередь себя самого, дожевывающего под чужим солнцем последние крупицы жизни. Однако туземец, на вид еще не старый, выглядел очень плохо — как говорится, краше в гроб кладут. Наверное, его глодала тяжелая болезнь. Но почему он не остался дома, зачем отправился в изнурительное путешествие?

— Уходите, — тихо попросил Павлыш. Он сознавал, конечно, что гости его не понимают — лингвист, как и почти все приборы, вышел из строя при взрыве. Но что еще можно было сделать? — Пожалуйста, уходите. Так будет лучше всем.

Аборигены переглянулись. Затем предводитель поднял глаза к небу, развел руки в стороны и заговорил на гортанном отрывистом языке. Когда он замолчал, четверо крепышей подняли носилки с больным и неуверенно, по шажку, начали приближаться.

— Не надо, — взмолился Павлыш. — Не сейчас. Приходите потом, когда мы будем готовы вас встретить. Дайте мне умереть так, чтобы не брать греха на душу…

Можно ли считать грехом то, что ты совершил не со зла, а просто по ходу жизни, потому что иначе нельзя? Об этом Павлыш не думал. Он знал одно: контакта во что бы то ни стало нужно избежать.

Катер был разбит, спецкостюм — прожжен, шлем — расколот. Это означало, что туземцы беззащитны перед полчищами микроорганизмов, населяющих тело землянина. Даже его дыхание могло вызвать у хозяев планеты эпидемию, сравнимую с чумой.

Павлыш помнил трагедию, разыгравшуюся на Гарре, — одной из планет системы Мерака. Тогда люди уже применяли биоблокаду, но почему-то плохо задумывались о том, что сами несут смерть. И в результате таки ее принесли. Как выяснилось позже, роль ненасытного убийцы досталась безобиднейшей земной бактерии, родственнице кишечной палочки. Перейдя к аборигенам, она вдруг мутировала самым неожиданным образом. И прежде чем пришельцы, кляня себя за неосмотрительность, создали вакцину, болезнь успела выкосить десятки тысяч гарриан…

— Уходите… — уже не проговорил, а простонал Павлыш. Он потянулся к фантоматору, чтобы сотворить еще одного монстра — самого отвратительного и свирепого. Но сломанные ребра напомнили о себе — правую сторону груди словно прожгло огнем. В голове зазвенело на все лады, перед глазами растекся багровый туман, и сквозь его пелену Павлыш скорее угадал, чем увидел, как аборигены подошли вплотную и опустили носилки.

После этого они, подолгу воюя с каждой застежкой, начали снимать с него спецкостюм. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем это им удалось. К тому времени Павлыш уже закрыл глаза и балансировал на грани яви и бреда. Вдруг он почувствовал, что его тело ощупывают тонкие пальцы.

Они нежно, почти неощутимо, скользили по краям ожогов, обследовали раны и кровоподтеки, задерживались над сломанными ребрами, каким-то образом выявляя внутренние очаги боли. «Тоже доктор, как я. Только первобытный», — подумал Павлыш и, чувствуя, как на душе теплеет, доверился этим добрым пальцам.

Некоторое время спустя он ощутил, как к его губам поднесли сосуд с питьем. Павлыш послушно хлебнул горькой жидкости, от которой у него запылали язык и небо, и вскоре заснул.

* * *

Травник шел вдоль ряда воткнутых в землю кольев и развешивал на них растрепанные пучки мха-багрянца. Семь-восемь дней сушки — и можно заваривать. Лучшее средство от черной трясучки!

Встреча со стрекальщиком, конечно, не могла пройти бесследно. Целитель сильно припадал на правую ногу, а левую, почти не гнущуюся в колене, неуклюже подворачивал носком внутрь. Но тем, кто совсем недавно видел его беспомощным, угасающим, даже эти нескладные движения могли показаться чудом.

Послышались приближающиеся шаги. Неторопливые, уверенные, они выдавали человека, наделенного властью. «Знающий!» — угадал Травник и лишь затем обернулся.

— Живи и здравствуй! — В уголках глаз у жреца притаились смешинки. — Вижу, теперь царство мертвых дождется тебя не скоро.

— Здравствуй и ты! — ответил Травник, опуская на землю корзину со мхом. — Если боги позволят, еще похожу по этому свету. А ведь недавно с ним прощался… Кто бы мне сказал, что встану и пойду — ни за что не поверил бы. Вот ты у нас Знающий, тебе все тайны открыты. Как объяснишь такое чудо?