Искушение астрологией, или предсказание как искусство

Императорский математик Тихо Браге сидит во главе огромного стола. Он невысок ростом, узкоплеч, толстоват и коротконог, но при этом всем понятно, что он — личность незаурядная. Браге родился в семье датских аристократов. Его природная самоуверенность проявляется в том, как он держится, как говорит. Браге умеет вести себя в обществе и создавать вокруг непринужденную обстановку, однако хорошие манеры не скрывают его самоуверенности. Он лучше тех, кто пирует за его столом, и, зная это, они жаждут его похвалы. В юности во время дуэли он лишился части носа, которую заменил металлическим протезом. И этот протез, пряча лицо Браге, открывает его душу.

Браге родился 14 декабря 1546 года, учился в Копенгагенском университете, затем любящие родители отправили его путешествовать по Германии. Университеты Лейпцига и Виттенберга добавили бесценного блеска патине его датского образования. Браге страстно влекли звезды. Еще в молодости он провел важную исследовательскую работу, невозмутимо представив сверхновую звезду вниманию членов астрономического сообщества, убежденных, согласно Аристотелю, что во Вселенной ничего нового возникнуть не может. В научных кругах он чувствовал себя как в своей тарелке, читал лекции по-латыни, общался с философами, математиками и богословами. В пору зрелости Браге сумел сохранить приязнь аристократии, к которой принадлежал по рождению, оставаясь безразличным к традиционным для нее занятиям, вроде охоты, блуда и политических интриг.

В 1574 году король Дании Фридрих II пожаловал Тихо Браге остров Вен, который находится в Зунде, узком проливе, проходящем мимо Копенгагена на пути от Балтийского моря к Северному. Браге тут же начал сооружение собственной обсерватории. Серьезное влияние на него оказал Николай Коперник. Браге стал коперниканцем, членом небольшой группы людей, которые понимали: чтобы сдвинуть Землю из центра Вселенной, потребуется недюжинная сила разума. Старый замок, много лет стоявший на Вене, был разрушен. Вздымаясь четырьмя или более этажами в замерзшее ночное небо, он напоминал своей массивностью и нелогичностью брейгелевскую Вавилонскую башню[34]. Теперь это здание, попав в руки Браге, совершенно преобразилось. Разумеется, очень кстати пришлись деньги господина ученого. Благодаря им он мог проводить свои исследования как ему заблагорассудится, ни от кого не завися. Браге заполнил обсерваторию в замке, который теперь звался Ураниборг (Небесный замок), астрономическими приборами, им же сконструированными: секстантами, астролябиями и инструментами для исчисления траектории Солнца по его тени. Браге все держал в своих руках. Отправлял подробные чертежи разным европейским мастерам, изводил их придирками и пристально наблюдал за их работой. Он был невероятным занудой и добивался блестящих результатов. Браге научил целое поколение астрономов читать звездное небо, записывать наблюдения и вести подробные протоколы экспериментов. Этот увлеченный, сильный человек смог создать на изолированном острове, на котором было, между прочим, холодно, темно и сыро, выдающийся научно-исследовательский центр. Примостившись в открытых водах Зунда, остров вскоре стал известен, а потом и просто знаменит, приобретя в образованных кругах репутацию волшебного места, с садом и зверинцем, по которому прогуливаются юноши в красных шелковых рейтузах и замшевых сапогах [140].

А интересовали этих юношей лишь старые, потертые, утомленные звезды, медленно ползущие по небу.

Примерно тогда же, когда Браге проводил свои наблюдения и эксперименты, турецкий военный флот был занят обстрелом остатков султанской астрономической обсерватории в Стамбуле. Эта история рассказывается в персидской книге «Шахиншахнаме», стихотворной летописи правления султана Мурада III, написанной поэтом Ал аль-Дином аль-Мансуром. (Мурад III правил турками-османами с 1574 по 1595 год.) Эта поэтическая хроника, грустно и торжественно замечает Мансур, была закончена 28 октября 1581 года, в последний день Рамадана [141].

Рассказ аль-Мансура прост как удар. Вызванному к султану начальнику обсерватории Таки аль-Дину велено объяснить ее назначение. Он отвечает так, как обычно отвечают ученые, — мол, обсерватория служит прогрессу в области познания.

И тут без всякого объяснения султан требует, чтобы его адмирал безотлагательно «разрушил обсерваторию и стер ее с лица земли». Реакцию Таки аль-Дина на этот приказ аль-Мансур не счел нужным зафиксировать. «От обсерватории не осталось ничего, — лишь пишет он, — кроме названия и воспоминаний».

Колесо времени проделало полный оборот.