Искушение Анжелики

— Ура! Ура! Браво нашему губернатору! — кричали узники с «Сердца Марии», гремя цепями.

По знаку Пейрака испанцы освободили пленных.

— Вы знаете, может быть, я попытаюсь обосноваться здесь, — сказал английскому адмиралу Ванерек. — Намерения этого нового губернатора кажутся мне очень интересными. Вы заметили, милорд, как легко он усмирил этих грубиянов гугенотов? И без особых усилий добился, чтобы его единодушно приветствовали как губернатора? Отступать теперь слишком поздно… Что касается графа де Пейрака, мне, думается, вы тоже испытали наслаждение при виде появившейся на его лице загадочной маски Мефистофеля, правящего бал грешных душ на очередном шабаше?.. Это жонглер хорошо наточенными кинжалами, который ради достижения своих целей без колебаний играет и своей судьбой, и своим сердцем. Но он всегда был таким, этот Пейрак. Я хорошо его помню по нашим операциям в Карибском море… И все же, если бы я владел таким восхитительным созданием, как его жена, я бы не рисковал с такой дерзостью… Посадить на трон, справа от себя, любовника своей жены! Наблюдая с пересохшим от волнения горлом эту сцену, Анжелика поняла наконец, почему она так страдала, несмотря на счастливую развязку драмы. Граф де Пейрак, как политический деятель и глава государства, имел несравненно больше возможностей спасти Колена, чем она сама. И он ими воспользовался. Но ее угнетала не только эта странная ревность. А то, что ею пренебрегли. Тот факт, что ее держали в стороне от всех этих споров, доказывал, что граф с ней больше не считался, что совсем не заботой о ней были продиктованы его действия. Нет! Это нужно было Колену.., и Голдсборо.

Его находка была великолепна. Благодаря ей все улаживалось. Но Анжелика его больше не любила.

— Моя дорогая Абигель, — сказал Жоффрей де Пейрак, спускаясь по ступенькам подмостков и кланяясь супруге Габриеля Берна, — не позволите ли вы мне проводить вас до банкетного зала. А вы, господин губернатор, подайте руку мадам де Пейрак. Мы образуем, с вашего разрешения, начало кортежа…

При этих словах супруга Анжелике кровь бросилась в лицо.

Словно в тумане она увидела, как к ней приблизилась массивная фигура Колена. Он поклонился, предложил ей свою руку, Анжелика приняла ее, и они двинулись вслед за графом де Пейраком и Абигель, а за ними и весь кортеж. Мадам Маниго, взбешенная тем, что она оказалась не первой рядом с хозяином этих мест, приняла руку мэтра Берна, совершенно растерянного и убитого.

Господин Маниго, неизвестно каким образом, завладел рукой прекрасной Инее. Английскому адмиралу досталась очень милая акадийка. Преподобный Джон Нокс Мазер, к которому благодаря теплой атмосфере постепенно вернулась его непринужденность, привлек внимание сразу двух дам: восхитительной Бертильды Марсело и очаровательной Сары Маниго.

Сопровождаемый этими двумя прелестными девушками, почтенный доктор богословия двинулся, преисполненный важности, по песчаной дороге, ведущей от форта к таверне.

Мисс Пиджон, вспыхнув румянцем, подала руку преподобному Пэгриджу.

Крики «вива!» и аплодисменты собравшихся зевак сопровождали шествие местной знати на всем его пути.

— Так вот что придумал этот дьявол в образе человека, чтобы заставить нас всех плясать под его дудку, — прошептала Анжелика сквозь зубы.

— Но это был ловкий ход, не правда ли? — ответил Колен. — Я до сих пор не приду в себя от изумления. Его душевная сила меня просто поразила.

— Как же вы смогли принять это от него?

— Я не хотел. Но он использовал аргумент, который заставил меня согласиться с его планами.

— И какой же это аргумент?

— Я пока еще не могу открыть вам его, — ответил Колен с задумчивым видом.

— Возможно, когда-нибудь…

— Да-да, конечно, я, разумеется, слишком глупа, чтобы разделить всю широту ваших взглядов и ваших планов, монсеньоры.

Ее пальцы судорожно сжали рукав камзола Колена.

— Поистине, вы оба будто созданы для того, чтобы сторговаться, как два мошенника на ярмарке; я должна была догадаться об этом раньше. Какая же я дура, что отдала столько души заботам о вас. Колен Патюрель! Мужчины всегда столкуются за счет женщин!..

Глава 14

Трубили трубы, ветер трепал флаги.

Зал примыкал к таверне, успевшей всем так понравиться, что вскоре она прославилась на сотню лье вокруг, как «Таверна-под-фортом».

По песчаным берегам бухты и у причала были разложены костры. На вертелах жарилась дичь. Для матросов, простого люда и индейцев были открыты бочки с вином.

Пока гости собирались, рассаживаясь за огромным столом, Анжелика незаметно проскользнула на кухню.

Ей обязательно надо было чем-то подкрепиться, иначе можно не выдержать. Она была на грани нервного срыва и чувствовала, что вот-вот или разрыдается или разразится диким хохотом. Жоффрей, потеряв всякое чувство меры, открыто насмехался над ней.

— Налей-ка мне кружку вон того вина, — обратилась она к Давиду Карреру, предварительно осмотрев винные бочонки в кладовой.

— Кружку! — удивился Давид, и глаза его округлились. — Вам? Это же белое бордо, мадам. Вы же знаете, оно обжигает, как солнце!

— Это как раз то, что мне надо!