Искушение

Кабинет директора частной американской школы умилял своей показной и наивной роскошью. Неискушенные даже порой им любовались, восхищались или столбенели на месте. Кожаная мебель, весьма неуспешно притворявшаяся мягкой, холодила тела и души. Темные шкафы вдоль стен нависали гордыми и замкнутыми атлантами, притворяясь держащими потолок и всю школу на своих плечах. Заодно взирали узорными стеклами. Письменный стол сиял скользким глянцем. И "веселый Роджер". Улыбающийся человеческий череп с одной глазницей. На втором - черная повязка.

Мало кто знал, что это - наследство Доброва. Был у подруг такой директор когда-то... До перехода в эту школу.

- Глава Департамента московского образования после покушения, - однажды сострила ядовитая географичка Ариадна Константиновна, маленькая сухонькая и холодная старушка, стриженная по-мальчишески, всегда добавлявшая ко всем событиям особую сдержанную ноту. Географичка терпеть не могла никаких компромиссов и уверяла, что они - хорошие зонтики, но плохие крыши.

Старушка-географичка - впрочем, ее возраст определить было довольно сложно, он остановился на какой-то одной цифре и увеличиваться явно не собирался - слыла в школе почти легендарной личностью. Никогда не улыбающаяся, очень требовательная и даже жестковатая с детьми, она почему-то легко, без всяких усилий приобретала любовь и детей, и родителей, и учителей. Очевидно, за волю, бескомпромиссность и справедливость. А еще за то, что Ариадна Константиновна жила в постоянном конфликте с директором, которого все дружно презирали и боялись. Она даже перестала с ним разговаривать и здороваться после того, как половина старшеклассников заболела, позанимавшись в новом здании, где не работало отопление.

- Об этом нужно было думать заранее! Здесь дети, а не машины! Хотя и машинам нужно тепло, - сурово произнесла Ариадна Константиновна и с тех пор проходила мимо Доброва, его не замечая.

Директор резюмировал ситуацию весело, с привычном оптимизмом:

- Некоторые люди отлично умеют дать вам понять без всяких слов, что считают вас негодяем, с помощью высокомерных взглядов, холодного обращения и небрежной интонации. А что делать, если тебя назвали верблюдом? Да плюнуть! И вообще меня не стоит ни бояться, ни презирать. Я ничего ни от кого не скрываю, значит, всегда предсказуем. Гораздо страшнее тот, кто долго ведет себя безупречно, а потом вдруг совершает подлость. А может, я всю свою неправедную жизнь тайно и безнадежно влюблен в добродетель и специально пошаливаю, как ребенок, чтобы привлечь к себе ее внимание?

- Странный и дикий способ, - прокомментировала Ариадна Константиновна.

Рассказывали, что несколько лет назад ей поставили страшный диагноз - рак кожи. Вырезали опухоль на голове. Но маленькая старушка диагноз проигнорировала точно так же, как теперь директора. Попросила мужа носить ей в больницу морковный сок - народное средство, обзавелась нужными травами... И вскоре вышла на работу, по-прежнему сухая и деятельная.

Натасканные ею ученики часто занимали призовые места на географических олимпиадах. Уроки она нередко проводила с помощью карточек с вопросами, которых у нее было заготовлено великое множество. Давала маленькие контрольные. И никогда - так опять же рассказывали - не поставила ни одной незаслуженной двойки и пятерки.

- Невестка не в силах научить внука рано вставать, его нужно расталкивать по полчаса, она прямо стонет, - однажды поделилась Ариадна Константиновна с Катей. - Я взяла его к себе: ему отсюда ближе в институт. И говорю: "Дорогой, я ухожу в школу рано, дед отбывает на службу еще раньше, тебя будить некому. Или будешь просыпаться, или каждый день опаздывать и пропускать занятия. А потом тебя отчислят, и ты пойдешь прямиком служить в Красную армию. Нет, я против нее ничего не имею, но, кажется, ты туда не больно рвешься". Он проспал раз, другой, третий, а потом стал сам вскакивать раньше будильника, как миленький. Наш Петровский сегодня отличился. Прошу его назвать самую большую на Земле горную систему. А он лепечет: "Это... сейчас... э-э... Ермолаи!"

Особенно ненавидела Ариадна Константиновна Доброва за взяточничество. Подношения и подарки в школе - это, в общем, дело привычное, примелькавшееся. Тут тебе конфеты, там тебе кулон... Но когда перед очередной департаментской проверкой Максим Петрович начал с помощью секретарши Зиночки перетаскивать на чердак коробки - и оказалось их великое количество, а большую часть он отвез к себе домой, заказав такси, - вся школа дружно ахнула. Уж слишком много их насчитывалось, этих коробок. Валя шепнула Кате, что там - Зинка выдала - были телевизоры, видаки, разная бытовая техника...

- Трудно заподозрить московский департамент образования в честности, - заявила Ариадна Константиновна, - но даже там люди честнее! А наш Максим уверен, что быть грубым - это значит показывать простоту и естественность. Хотя я убеждена, что как раз первородный зов нашего естества - быть добрым и не раздражаться.