Искушение

Катя махнула рукой, плечиком дернула:

– Дома полно всяких дел… там, в Белореченске.

Они обошли лужу с двух сторон, Алексей потянулся взять Катю под руку, но не осмелился и сказал, улыбаясь:

– На тебя все смотрят…

– Да? – удивилась, Катя и посмотрела вокруг.

– Да нет, – улыбался Алексей, – в театре один дядька весь спектакль глаз с тебя не сводил. Вроде на сцену смотрит, а глаза косит! И в антракте многие смотрели. Ты не заметила?

– Нет…

– И даже, когда ты идешь… – Алексей остановился, взял Катю за локти, стал внимательно, даже строго ее рассматривать, как будто для какого-то дела.

– А на тебя разве не смотрят? – Катя спокойно ему улыбалась.

– На тебя по-другому. Внимательно. Словно хотят потрогать.

Насти дома не было.

– А где она работает? – спросил Алексей, снимая куртку.

– Я не знаю, она не говорит.

– На нашем рынке она, сметаной торгует. Прямо красная стала, когда меня увидела. – Алексей наливал воды в чайник.

– Да? – Катя села за стол, – а азербайджанец, с которым она приходила, он худой и выше Насти? Узколицый такой.

– Худой, да, как я, примерно.

– У тебя плечи широкие, а он такой весь узкий, женственный.

– Похоже. Его Мурад зовут. Ты точно есть не хочешь?

– Откуда ты знаешь? – удивилась Катя.

– Он сам представился. Такой, на понтах весь.

Катя молча о чем-то думала.

– Тебе не нравится? – Алексей нарезал сыр.

– Что не нравится?

– Ну, что сестра на рынке торгует.

Катя посмотрела на Алексея, носик сморщила:

– Я тоже на рынке торговала!

– Ты?!! – удивился Алексей.

– Да, копченой рыбой. Лещи! Омули! Мы с мамой в Иркутске продавали.

Чайник кипел на плите, Алексей, застыв, смотрел на Катю, с удивлением дернул головой и выключил газ.

– Это тебе не нравится, когда торгуют на рынке?

– Не знаю, я ничего такого не подумал. – Алексей заваривал чайничек. – Просто странно, ты совсем не похожа… ну-у… – Алексей смотрел на Катю и искал слова, – не похоже, что ты из какой-то такой семьи… Я не знаю, конечно… – Он засмущался и быстро добавил: – Вы что, очень бедно жили?

– Не знаю. У нас там все так живут…

– Ну да, я понимаю. – Алексей замолчал, осторожно посмотрел на Катю, потом улыбнулся. – Ты литературу лучше меня в сто раз знаешь, музыку классическую слушаешь и вдруг какой-то рынок! Я тоже, кстати, мог бы торговать на рынке. Я барменом работал! А однажды чуть сетку морковки не стащил в «Пятерочке», уже засунул ее в рюкзак, такой голодный был! – Алексей засмеялся и затряс головой. – А почему вы сами не ели эту рыбу, если голодали?

– Мы никогда не голодали, у нас же свое хозяйство. Куры, кролики, два огорода. Когда дед был жив, овец держали.

Алексей стоял с горячим чайником в руках.

– Совсем ничего не понимаю, у тебя отец математик в школе, всего Платонова собрал и овец держит?

– Нет, это дед занимался. В таком маленьком городке трудно иначе.

– Ну… – Алексей пожал плечами. – Тогда зачем же торговали этой рыбой?

Катя мешала ложечкой в стакане. Подняла глаза на Алексея:

– Деньги нужны были… – помолчала и добавила, – это только последние год-полтора, у меня брат в тюрьме сидит. За наркотики.

– И ему нужны деньги, – продолжил Алексей и понимающе кивнул головой. – Я, кстати, курил и тоже чуть не спалился. Не курю больше. Он курит или на игле? – Алексею хотелось показать, что он знает эту тему и понимает ее брата.

– Не знаю, думаю, курит, – Катя подняла тревожные глаза на Алексея, – он теперь и картежник еще… Не понятно, как они там играют и наркотики курят? Я бывала у него – там сплошные решетки!

– Да охрана им и носит… Это там свободно! Были бы деньги! – Алексей смотрел на Катю с жалостью и тревожно. – И вы ему эти деньги посылаете?

– Да, мама… она не отступится. Не знаю, что с ней будет, если не сможет ему помогать. Как слепая. И с отцом из-за Федьки все вышло. – Катя замолчала, вспоминая. – Когда Федора арестовали во второй раз, отец с матерью всю ночь разговаривали в кухне, отец так переживал… а утром пошел помочь соседям, и ему бревно сорвалось на спину, ему кричали, а он не слышал.

Алексей смотрел хмуро. Чай отпил.

– А Настя твоя, она тоже… у них тоже большая семья?

– Нет, она с бабушкой живет, у нее мама есть.

– А чего же она в Москву поехала?

– Работы нет… – Катя неопределенно пожала плечами, подняла на Алексея спокойные грустные глаза. – Это не так все просто. У нас, ведь, и правда, жизнь тяжелее. Нет работы и все! Что ты сделаешь? – Она замолчала, потом спросила. – А ты чего с Настей цепляешься? Может, она тебе нравится?

– Да ладно! Она мне вообще не нравится. Честно!

– Не-ет, она красивая! Не можешь же ты этого не видеть? Неужели не нравится?

– Да при чем тут ее лицо?! Она сама мне не нравится. А она тебе, правда, сестра?

– Да, троюродная. Наши бабушки родные сестры.

– Мне кажется, она тебя не любит!

– Да? – удивилась Катя.

– Не знаю, завидует и…

– Мне? – еще больше удивилась Катя. – Ты что, Алекс?!

– Ты красивая, ты же красивее ее!

– Ну, перестань, это вообще неправда…

– Ты красивее, ты умная, а она никому не нужна, кроме этих с рынка. Она грубая внутри!

– Перестань, откуда ты все это взял?! Ты ее не знаешь!