Искушение

Алексей вскоре тоже вытянул небольшого окуня, удивленный, обернулся радостно на Катю. Потом второго, третьего. Он обазартился, шапка съехала на глаза, мальчишки весело смеялись и лопотали по-таджикски, показывали на него пальцами, но больше внимательно следили, как Иван Данилыч раскладывает еду.

– Шабаш, ребята, давай закусим! – скомандовал дед, разложившись: – Налетай!

Он налил самогонки в кружку и крышку от термоса, протянул Алексею кружку.

– Ну, давай, Алексей, похмелимся!

Леша взял кружку, посмотрел на Катю, спрашивая, можно ли. Катя улыбнулась, пожала плечами и кивнула. Леша выпил. Поморщился, шмыгнул носом.

– Закусывай, закусывай! – приглашал к столу Иван Данилыч. – Бери, Катя, яичко!

Ребятишки подвинулись к столу, крошили желтки от вареных яиц на хлеб с маслом и, счастливые, откусывали, показывая друг другу.

– Это я их научил, мы в армии так ели, я им намажу дома бутерброды, а они потом желтком посыпают и лопают. Бери-бери, Ахмедик! – Иван Данилыч разливал по второй. – Голодно они живут, семья-то большущая… Хлеб да лапшу пустую… вот рыбы наловим когда, так рыбу едят… Я им веранду пристраиваю к вашему дому, дом они бабки твоей купили, – Иван Данилыч посмотрел на Катю. – Ну, давай, Лексей, вздрогнем маленько.

Леша выпил, слегка захмелел, и Катя его увела.

– Леш, с тобой невозможно говорить серьезно. Я хотела просить тебя, чтобы ты…

– Кать, ну о чем тут говорить, – перебил Алексей. – Я рад, что ты здесь! Я буду жить возле тебя, даже если ты этого не захочешь, сниму домик рядом и все! Мне здесь нравится!

– И будешь меня позорить!

– Я?! Как?

– Здесь – деревня, Леш! Все всё знают!

– Ты хочешь, чтобы я уехал?

Катя не ответила, только прижалась и крепче обхватила его руку.

– Можешь не прижиматься, я бы все равно не уехал. Вот, кстати, – он остановился и повернул ее к себе, – это я тебе хотел сказать точно! Я от тебя теперь никогда не уеду!

– Ты это уже пять раз сказал! А если я замуж выйду?

– За меня!

– Леш, ты все шутишь, а я беременная!

Лешка остановился. Потер лоб:

– Кать, я, конечно, не знаю, что такое беременная; я думал сегодня ночью. Думал, вот Катя беременная, а вот Катя небеременная, выбирай! И… может, я дурак, конечно, но мне все равно, я не вижу разницы, – он озадаченно уставился в землю, потом поднял глаза. – Я, наверное, идиот?

– Но это не твой ребенок.

– Ну и что, он – твой, значит, будет наш! Чего же тут?!

– Ты, правда, не понимаешь?

– А что я должен понимать? Вот одна Катя, вот – другая, найди две разницы!

Катя с недоверием посмотрела. Они молча дошли до дома. Катя остановилась.

– И ты взял бы меня беременной? С ребенком?

– Ну, это же не я решаю…

– А кто?

– Ты.

– Что я могу решить, я ничего не понимаю… И что мне родителям сказать про тебя?

– А ты разве не сказала?

– Ну да, друг приехал погостить на недельку… Я матери сегодня утром все рассказала про себя. У нас и места нет, как тебя оставить? Может, в бане?

– Где?

– У нас баня большая, с окошком, там стол есть в предбаннике…

– Покажи, – решительно потребовал Леша и потянул ее в ворота.

Катя улыбалась, не двигалась с места.

– Что ты?

– Вспомнила, как ты в первый раз представился, помнишь, ты хотел, чтобы тебя называли Эл!

– Да ладно…

– Ты повзрослел, или мне кажется? Не может же человек за полгода повзрослеть?

– Это я просто в ватнике! Мне идет, кстати?

Прошла весна, потом лето, вроде бы, уже и осень начинала больше на зиму походить, остудила все, грязь заморозила, но в конце октября вдруг опять сделалось тепло, будто бабье лето вернулось. Внизу, под Катиным домом, на берегу Белой, на известной лавочке сидели два рыбака и мирно беседовали. Удочки лежали на рогульках. Клевало плохо, и рыбалка разговору не мешала, временами окунек вяло утягивал поплавок на дно или ельчик начинал теребить несчастного червячка. Катин отец Георгий Иванович аккуратно посадил очередную рыбку в садок, приподнял, разглядывая плещущихся рыбешек:

– На уху к обеду все равно наберем, – он повернулся к лавочке и осторожно сел. Костыль был прислонен под рукой.

Алексей, это был Лешин отец, резал сало. У них накрыто было за лавкой: поллитровочка стояла, два стакашки, закуска на скорую руку. Алексей с женой гостили у свояков вторую неделю.

– Так сколько же у тебя уроков получается? – спрашивал Алексей.

– Всего пять в неделю, у меня пока один класс. После нового года возьму еще один, учителей не хватает.

– Ну, давай, Георгий Иваныч, за внучку! – Алексей поднял стаканчик.

– Давай, Алексей Алексеич! Два месяца, человек уже! – Георгий Иванович сделал маленький глоток. – Я, грешник, девчонок больше люблю!

– Да у них и так, все слава Богу, – Алексей закусывал салом с хлебом и луком. Думал о чем-то, глядя вдаль. – Как мне нравится, что у меня сватья из Сибири, Георгий Иваныч! Дед мой с Урала был, поэтому, наверное… из Красноуфимска, меня в детстве каждое лето туда отправляли. Ну, я ладно, а и Лешке, вижу, нравится! Вот уж не ожидал, он городской всегда был…

– Дружные они, все время вместе. Не знаю, будут тут жить, нет ли? Им учиться надо…