Искушение

— Если попадешься на глаза Максу, он тебе уши надерет, — проворчала я, выкидывая из головы уже продуманный рисунок аркана. Сунула карандаш в задний карман. Вампир неслышно шел следом.

— Мне не понравился человек, с которым ты вышла, — слишком категорично заявил композитор.

— Ты ему тоже.

Я вспомнила, как легко Эдо сбежал по ступенькам, как быстро исчез в сумерках. Сказал, что мы скоро встретимся… А что, если я завтра не приду? Покусают меня под ближайшим кустом. Или упаду неудачно. Растянусь прямо на этих ступеньках?

Я неожиданно живо представила, как лежу прямо здесь на асфальте, а вокруг моей головы расцветает красный кровавый цветок. Это было настолько реально, что я пошатнулась.

— Убирайся! — накинулась я в раздражении на Джерома.

Каждое утро буду начинать с покупки розы. Резкий запах станет отпугивать от меня комаров, гнус и другую кровососущую живность.

— Можешь за мной не ходить? — не выдержала я. От вампира волнами шла тревога, она набухала в груди, мешая дышать. Еще этот образ лежащей на земле меня с разбитой головой. Только не говорите, что это должно случиться.

Джером кивнул и улыбнулся. Честное слово! Растянул губы в наивно-восторженной улыбке и исчез.

Я быстро прошла по темной аллее, застыла в воротах. Сердце уже так не колотилось, и моего сознания коснулся нарастающий восторг.

Шурша шинами, подкатила черная «Тойота».

— Ты один? — Из-за тонированных стекол салон был не виден.

Макс обернулся, словно проверял чье-то присутствие.

— Все чисто, — 4- в стиле гангстерских боевиков ответил он.

— Скажи Джерому, чтобы больше здесь не появлялся, а то еще напорется на собственную смерть.

Сказала и пожалела. Зачем бросать такие опасные обещания? Еще сбудутся.

— Это условие?

Только что Макс сидел за рулем, но вот он уже стоит рядом, распахивает передо мной дверцу машины.

Очень хотелось прижаться к нему, спрятать голову на груди. Но не здесь, не сейчас, когда за нами, может быть, следят внимательные вишневые глаза. Я только опустила руку на холодные пальцы, сжимающие ручку дверцы. Макс понял мое стеснение, поэтому демонстративно притянул к себе. Я ткнулась разгоряченным лбом ему в плечо.

— Чего я могу не знать? У тебя есть от меня секреты?

— Красавчика интересуют подробности нашей жизни?

— Его пока ничего не интересует. Мне кажется, он и без нас все знает. Колдун прогоняет нас отсюда. Ему не нравится, что мы прие-1 хали именно сейчас. Говорит, если бы через неделю…

— Еще что ему не нравится?

— Что здесь много вампиров. И он хочет, чтобы я выяснила, кто мне про него сказал.

— А при чем здесь то, чего ты знаешь или не знаешь?

— Это плата за помощь мне, если мы отсюда, конечно, не уедем, — отдать ему то, о чем я пока не знаю.

Макс посмотрел в сторону ДК, словно прикидывал, в каких грехах стоит начать каяться прямо сейчас. Ведь то, что я не знаю, может исходить только от него. Обо всем, что связано со мной, я вроде бы в курсе.

— Что такого ты можешь не знать, я не догадываюсь. Поэтому давай начнем с простого. С того, откуда нам о нем известно. Катрин вроде бы говорила, что была здесь зимой.

— Колдун сюда приехал в марте. Это уже не зима.

Макс не отрывал взгляда от ДК. Там, в стенах до сих пор витает эхо нашего с Эдо эазговора и любимый сейчас слушает его?

— Свадьба была 29 февраля. Эдо приехал сюда вскоре после того, как мы обручились, — напомнила я на тот случай, если любимый подзабыл хронологию. — Ты сам говорил, что вампирам нельзя верить.

— Колдунам тоже, — заступился за свою братию Макс.

Ругаться так можно было до бесконечности. И раз уж мы заговорили об Эдо…

— Он предложил, чтобы все отсюда уехали. Не только вампиры, но и я. Уезжать я не собираюсь, некуда нам ехать. С вампирами вопрос решить легче. Пускай отсюда все убираются.

— А ты? — Нет, в глаза не заглядывал. Смотрел мимо моей головы, словно там, за спиной, происходит что-то очень важное. — Чего хочешь ты?

— Быть с тобой. Об этом я знаю, и это у меня не отберешь. Но что делать тебе, я не знаю. Чувствую одно, нам нельзя разлучаться. Колдун может хотеть чего угодно, но я тебя от себя не отпущу. Будем вместе.

— Значит, требует, чтобы уехали, — протянул Макс, помогая мне сесть в машину. — Ах, Катрин, Катрин, старая интриганка… А как тебе сам колдун? Я видел, как вы мило ворковали на крыльце. Он так пожирал тебя глазами. Ты ему понравилась.

— Не говори глупости…

«О чем же я могу не знать? О маме? О Пашке? Макс снова темнит?» — мысль пчелой зудела в голове.

— У него целый гарем из восторженных поклонниц! — недовольно буркнула я. — В их толпу я не вписываюсь.

— Этим и понравилась, — как-то особенно безапелляционно заявил Макс.

В его речи, как всегда, звучала категоричность. Поначалу меня это сбивало с толку, казалось, что он все знает заранее. А теперь поняла — он просто отбросил за ненадобностью все модальные глаголы. «Показалось» — это чувство, а с эмоциями вампиры разбираются в первые часы своего существования.

— Скорее я чем-то опять не понравилась Катрин, — пробормотала, стараясь вывести его из задумчивости.