Искупление вины

Майор слегка кивнул, соглашаясь. Он давно уже служил в разведке, знал и любил свое дело. Через его руки за время службы прошло огромное количество людей. Среди них были весьма способные, встречались интеллектуалы, наделенные невероятной волей, но такие, как Михаил Аверьянов, не попадались ни разу. В чем-то он был уникален. Во всяком случае, его жизнелюбию стоило позавидовать. А еще он обладал комплексом качеств, без которых разведчик немыслим. При всей своей незаурядности он умел сливаться с толпой, становился незаметным, что весьма важно для агента, умел сохранять хладнокровие даже в самых сложных ситуациях. Не каждый из них, пребывая на вражеской территории, может выдержать то моральное напряжение, которое на них обрушится. Филин умеет контролировать свое поведение едва ли не круглосуточно, находясь под явным или скрытым наблюдением. Такое тоже дано не каждому. Пожалуй, у Филина присутствовало еще одно важное качество — все это время, находясь в тяжелейших моральных и физических условиях, он всегда находил силы для общения с людьми. Его колоссальное спокойствие придавало силы даже самым потерянным. А еще у него была высокая мотивация — он хотел попасть в Россию, чтобы повстречаться с любимой женщиной. Что еще?.. Пластичен, артистичен, что также немаловажно для разведчика. С одними он был на равных, с другими разговаривал покровительственным тоном, с третьими мог быть развязанным, с четвертыми — серьезным. И всякий раз умело подбирал нужный типаж, чтобы расположить к себе собеседника. Такое поведение не наработаешь, оно дается от природы, как талант, а последнего ему не занимать.

Операцию назвали «Барин». Именно таковым Аверьянов и был. И если операция будет складываться именно так, как планировалась изначально, то его группа станет одной из ключевых на севере.

Неужели группа Аверьянова перешла к активной фазе? Впрочем, с его уникальными возможностями это неудивительно.

— Соглашусь с вами, — проговорил майор. — Я склонен доверять ему. Через мои руки прошли сотни агентов, но такие экземпляры, как Филин, встречаются нечасто. У него есть все, чтобы стать очень эффективным резидентом. Признаюсь, мне бы не хотелось разочаровываться, уж слишком много в него вложено.

— Я понимаю вас, господин майор, — быстро отозвался обер-лейтенант.

— На следующей радиосвязи передайте Филину вот такое задание. — На секунду майор задумался. — Пусть узнает, как долго в Вологде пробудут прибывшие воинские формирования, это первое… Пусть поконкретнее выяснит, с каких именно мест они прибыли. Это важно… Может быть, русские оголили какие-то фронты. Второе, пусть выяснит, какого они возраста, национальностей. С каких регионов идет призыв на фронт. Какую подготовку они прошли, ускоренную или в учебных центрах, — важно знать уровень их подготовки. Третье, пусть выяснит, какое у них вооружение и хватает ли его на всех. Много ли тяжелых орудий, пушек, гаубиц, самоходных установок, танков. До сих пор у нас не было на севере источников информации, и каждое сообщение Филина будет анализироваться Генеральным штабом. Потом доложите мне о результатах, обер-лейтенант.

Глава 14. Чего ты, дуреха, ревешь?

Легковой автомобиль «М-1» остановился у будки охраны. Водитель терпеливо дождался, когда дневальный распахнет ворота пошире, после чего, прибавив скорость, покатил по заснеженным улицам. Весна еще не наступила, но ее неумолимое приближение ощущалось по свежему воздуху и яркому солнцу, какое наблюдается только в марте. Вроде бы холод еще не ушел, но солнце понемногу отодвигает стужу, все более вступая в свои права. Через каких-то несколько дней начнет плавиться снег, и сугробы, что крепостными стенами возвышаются вдоль дорог, заметно просядут и потекут талой водой.

Вместе с пробившимся через облака солнцем прибыло и настроение: верилось, что перерождение природы не за горами, оставалось только немного подождать, а там и немцев с родной земли погоним!

— Останови здесь, — показал майор Волостнов на трехэтажный дом, верхний этаж которого был выстроен из толстых бревен, некогда покрашенных в зеленый цвет. Под самой крышей в аккуратный ряд было прорублено несколько окошек с потемневшими от времени рамами. Первое окно — это общая кухня на четыре семьи. Следующие четыре — комнатушки.

Было одиннадцать часов утра. На улице народу немного, все на службе или на производстве. А те, кто встречались, в основном немощные или раненые. Один из стариков, постукивающий палочкой по отскобленному тротуару, заинтересованным взором проводил «Эмку», а когда та остановилась поодаль, потерял к ней интерес и потопал по каким-то своим дедовским делам.

— Ты подожди меня здесь, — сказал Волостнов водителю, — я скоро подойду.

— Слушаюсь, товарищ майор, — охотно отозвался тот.