Искупление (ЛП)

— Я никогда не освобожусь от тебя, — Николай повернул голову, шепча в мою открытую ладонь, затем, опустив голову вниз, он медленно начал целовать мою шею. Его дыхание щекотало кожу, язык оставлял влажный собственнический след вниз до самой ключицы. Губами он посасывал мою кожу, в то время как рукой спустился к моим бедрам и стянул с меня шортики.

В одном он был прав, когда провел своей мягкой рукой вниз по чувствительной коже бедра, — ни один из нас не будет свободен после этого момента, он свяжет нас вместе навечно.

Дыхание Николая участилось, когда он обхватил ладонями мою попку и потянул меня вниз на кровать, а затем оперся на руки по обе стороны от меня. Удерживая свой вес надо мной, он продолжил целовать меня, двигаясь ниже по моей руке, остановившись на ладони, затем пососав каждый палец, словно хотел попробовать каждую часть меня и не был удовлетворен одними лишь губами.

Я практически подпрыгнула на месте, когда он перешел к моим бедрам.

— Чувствительные, — вслух размышлял он, и я могла чувствовать его улыбку у своей кожи, когда он продолжил поцелуи. — Я мог бы испить тебя так… — он приблизил рот к моему естеству. — И так, — я издала жалкий стон, когда обжигающее чувство закрутилось спиралью там, где он ласкал меня. — Каждый чертов день.

— Ник…

С рычанием он сжал руками мои бедра, заставляя мое тело опуститься вниз, когда оно хотело подняться, чтобы двигаться напротив него. Это была сладчайшая пытка, и внутри меня зарождалась сладкая боль. Я зажмурила глаза, когда теплое освобождение прокатилось по мне. Это чувствовалось так же, как в мечтах. Только лучше. Я хотела больше этих чувств, больше Николая. Нет, не больше. Всё. Мне нужен весь он.

ГЛАВА 30

Полиция подтверждает, что маньяк, орудующий на пирсе, не является подозреваемым

в недавнем убийстве у «Пайк Маркет».

~ «Сиэтл Трибьюн»

Николай

— Моя, — шептал я напротив ее кожи. — Моя, — мое тело изнывало, когда я клеймил ее поцелуями. Моя, моя, моя, она всегда была моей. Я не нуждался в контракте, чтобы знать, что она принадлежит мне. Ее тело всегда принадлежало мне — с самого первого поцелуя, с первого касания, когда я заменил боль удовольствием, когда сломал ее.

Я мысленно проклинал себя за то, что уничтожил воспоминания о давно ушедших в прошлое событиях.

Майя для меня была словно яблоко в райском саду — дразнила, соблазняя своей сладкой сердцевиной. И внутренний голос шептал мне. Всего. Один. Укус.

Я укусил.

Насладился вкусом.

И пропал.

Возможно, тогда я совершил ошибку. С той минуты, как я ее увидел, я возжелал ее, захотел ее, и за все время существования я никогда не жаждал чего-либо так, как жаждал ее.

Это был грех.

Желать чего-то так отчаянно, что смог бы пожертвовать чем угодно, настоящей человеческой жизнью, возможно, собственной душой, чтобы получить это.

Я оттолкнул воспоминания подальше в самые дальние закутки своего разума, фокусируясь только на ее удовольствии, ее освобождении, пока молча надеялся, что это не станет для нее катализатором для открытия этого драгоценного ящика Пандоры, который я помог закрыть так давно. Ее тело отвечало на каждый мой поцелуй, каждое касание… Это вызывало зависимость у человека вроде меня, человека, который редко проявлял эмоции, кого-то, кто истощал чужую человечность, тем самым открывая для себя, что он очень хотел свой собственный, единственный нормальный момент.

Мальчик встретил девочку.

Мальчик влюбился.

Девочка всегда была рядом.

Майя закричала от удовольствия, я поцеловал внутреннюю сторону ее бедра, затем медленно двинулся вверх по ее телу, наслаждаясь тем, как она корчилась подо мной, больше всего желая вознести ее до неимоверных высот.

— Это чувствуется... слишком хорошо, — прошептала она припухшими губами.

Моя твердость напротив ее мягкости была слишком болезненной, чтобы ее вынести. Она потянулась ко мне, плотно обхватив меня руками. Я прошипел проклятье.

— Покажи мне, что делать.

— Твое тело... — прошептал я, двигаясь в ее ладони. — Всегда будет знать, что делать.

— Но…

— Чувствуй, — распорядился я, двигаясь напротив нее, затем очень нежно убрал ее руки, даже несмотря на то, что они чувствовались так хорошо. Я улыбался, наслаждаясь выражением ненависти на ее лице, когда дразнил ее, терся своим телом, посасывая и прикусывая нижнюю губу, продвигаясь к груди.

— Ник…

Я заколебался, обычно так она произносила мое имя тогда, когда что-то вспоминала. Все мое тело напряглось.

— Мне нужно... больше, — она извивалась подо мной, затем закинула ногу на меня.

Я наклонился к ней, посмеиваясь ей в шею, а затем прижался к ее плечу губами и медленно проскользнул внутрь рая.