Искупление

Склонившись через Джексона, чтобы положить руку на плечо Пьеро, и не отводя глаз от Робби, Брайони громким шепотом сказала:

— Пожалуйста, оставьте его в покое. — И, уже обращаясь к мальчику, мягко добавила: — Ты не обязан отвечать.

Тут со своего конца стола подала голос Эмилия:

— Брайони, это было совершенно невинное замечание о погоде. Ты должна извиниться или немедленно отправишься к себе в комнату.

Каждый раз, когда миссис Толлис пыталась демонстрировать родительский авторитет в отсутствие мужа, дети считали необходимым сделать так, чтобы бесплодность ее усилий не стала очевидна всем. Брайони, которая не могла себе позволить оставить сестру беззащитной, низко опустила голову и сказала, обращаясь к скатерти:

— Простите. Я сожалею о своей несдержанности.

Накрытые крышками судки и выцветшие споудовские фарфоровые блюда передавались из рук в руки, и — таково было общее намерение или вежливое желание скрыть отсутствие аппетита — большинство присутствующих в конце концов наложили себе на тарелки и печеной картошки, и картофельного салата, и брюссельской капусты, и свеклы, и листьев латука под соусом.

— Старик не обрадуется, — сказал Леон, вставая. — Это вино двадцать первого года, но ничего не поделаешь — уже открыли. — Он наполнил бокал матери, потом налил сестре, Маршаллу, а остановившись за стулом Робби, пошутил: — И целительный глоток для будущего доктора. Я хотел бы услышать об этом новом плане.

Ответа Леон дожидаться не стал. Возвращаясь на свое место, он заметил:

— Я люблю, когда Англию накрывает волна жары. Она становится совсем другой страной. Меняются все правила.

Эмилия Толлис взяла в руки нож и вилку. Все последовали ее примеру.

— Чушь, — возразил Маршалл. — Приведи хоть одно правило, которое меняется при жаре.

— Пожалуйста. Единственное место в клубе, где разрешается снимать пиджаки, — это бильярдная. Но если до трех часов дня температура поднимается выше девяноста градусов,[14] на следующий день их можно снимать и в верхнем баре.

— На следующий день! Да уж — совсем другая страна.

— Ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду. Люди ведут себя раскованнее. Пара солнечных деньков — и мы превращаемся в итальянцев. На прошлой неделе на Шарлотт-стрит люди ужинали за столиками, выставленными на тротуар.

— Мои родители всегда считали, — вставила Эмилия, — что жаркая погода способствует распущенности нравов среди молодежи. Меньше одежды, больше мест, где можно встречаться. Вне дома, без присмотра. Ваша бабушка летом всегда испытывала особое беспокойство. Она придумывала тысячи предлогов, чтобы удержать нас с сестрой дома.

— Вот как, — сказал Леон. — А что ты думаешь по этому поводу, Си? Вела ли ты себя сегодня еще хуже, чем обычно?

Все взгляды устремились на Сесилию, шутка брата оказалась жестокой.

— Бог ты мой, да ты краснеешь. Стало быть, ответ — да?

Чувствуя, что нужно как-то помочь, Робби начал было:

— Вообще-то…

Но Сесилия перебила его:

— Мне просто очень жарко, вот и все. А ответ действительно — да. Я вела себя отвратительно. Уговорила Эмилию против ее воли ознаменовать твой приезд горячим жарким, невзирая на погоду. И теперь ты ешь один салат, а всем нам приходится по твоей вине мучиться. Брайони, передай-ка ему еще овощей, может, тогда он заткнется.

Робби показалось, что он уловил дрожь в ее голосе.

— Дорогая старушка Си, — восхитился Леон, — ты в отличной форме!

— И прекрасно поставила тебя на место, — подхватил Маршалл.

— Полагаю, мне лучше подразнить кого-нибудь помладше. — И Леон с улыбкой обернулся к Брайони. — Совершила ли ты что-нибудь ужасное по причине сегодняшней жары? Нарушила ли какие-нибудь правила? Пожалуйста, скажи, что это так. — Он схватил руку Брайони в притворной мольбе, но она быстро ее отдернула.

Она еще ребенок, подумал Робби, и вполне может выпалить, что прочла его записку, а это приведет к новому признанию, и все узнают, что она видела потом. Пока девочка старалась выиграть время, взяв салфетку и делая вид, будто вытирает губы, он пристально смотрел на нее, но особого страха не испытывал. Чему быть — того не миновать. Каким бы неприятным ни был этот ужин, вечно длиться он не может, и ему удастся найти способ сегодня же снова остаться с Сесилией наедине; они вместе посмотрят в лицо новой жизни — изменившейся жизни — и продолжат… При этой мысли у него словно провалился желудок. До сих пор все представлялось смутным и бесполезным, он боялся, сам не зная чего. Отхлебнув добрый глоток тепловатого вина, Робби ждал.

— Наверное, я всех огорчу, но я сегодня не сделала ничего плохого.

Он ее недооценил. Ударение на слове «я» она сделала неспроста. Намек на него и сестру.

Сидевший рядом с Брайони Джексон не удержался:

— Нет, сделала! Ты сорвала спектакль. Мы хотели участвовать в спектакле. — Он обвел глазами стол, в зеленых глазах мальчика билась жалоба. — А еще говорила, что хочешь, чтобы мы играли в пьесе.

Его брат согласно кивнул:

— Да. Ты хотела сначала, чтобы мы участвовали.

Никто не мог понять всей глубины их разочарования.