Искупление

— Ты еще ни разу меня не дернула, вот я и начал переживать, — последовал ответ, заставивший меня улыбнуться.

— Прости, не знала, что тебе нравится, когда я тебя дергаю, — фальшиво проворчала я, продолжая улыбаться.

— Тогда спокойной ночи? — спросил Флэй.

— Спокойной ночи, — ответила я и снова легла.

Я увидела, как мой дикарь тоже повернулся на спину, закинув руку за голову, и закрыла глаза, снова прислушиваясь к дыханию мужчины. Интересно, какая земля, где находится территория племени Белой Рыси? Наверное, там красиво, если ее сын такой… необыкновенный. Должно быть, его братья такие же. Мне представилось три одинаковых Флэя, насмешливо усмехающихся, в меру наглых и изобретательных. Не-ет, таких не должно быть много, такой может быть всего один.

— Флэй, — позвала я и села на своей кровати.

— Ну, слава твоим богам и моим Пращурам, — удовлетворенно произнес мужчина и зевнул. — А то даже сон не шел. Что?

— А твои братья похожи на тебя?

Он тоже сел на кровати, развернувшись в мою сторону. Я не видела его лица, но почему-то была уверена, что он улыбается.

— Старший похож, — ответил мой дикарь. — А средний и сестра похожи больше на отца.

— А ты на мать? — живо заинтересовалась я.

— А я на мать, — подтвердил он. — Только она, должно быть, уже седая.

Флэй замолчал, и я замолчала вместе с ним. Наверное, он сейчас был далеко отсюда, рядом со своими родными. Конечно, он хочет вернуться, десять лет — долгий срок, и Флэй должен сильно скучать по семье и по дому. Я не могу его уговаривать не уезжать, как и он не отговаривает меня остаться.

— Иди ко мне, — это так неожиданно прозвучало, что я даже решила, что ослышалась.

Пока я решала, не послышалось ли мне, мужчина сам пересек комнату и поднял меня на руки.

— А как же ножны? — растерянно спросила я.

— Снял, — коротко ответил Флэй, усаживая меня на свою постель. — Я тоже привык уже, как в лесу, — произнес он, укладываясь рядом и потянув меня на себя.

Я легла ему на плечо, положила ладонь на широкую грудь и закрыла глаза. Сразу стало так уютно, что все вопросы улетучились сами собой. Дикарь пригладил мне волосы, легко коснулся губами виска и прошептал:

— Спи.

Улыбнувшись, я покрепче обняла его и скоро провалилась в приятный и добрый сон, где было много незнакомых мне людей с головами рыси, и только один единственный Флэй.

* * *

Ночь подкралась, как подлый и коварный зверь. Обняла мягкими лапами, потерлась о плечо, лизнула в ухо и запустила в сердце ледяные острые когти. Герцог Таргарский ушел от своих людей, хотел остаться один, а теперь ночь рвала его на части, вгрызалась в душу, причмокивала, с наслаждением высасывая кровь из податливых вен и артерий. Он стоял, прислонившись лбом к дереву, и старался не думать, совсем не думать.

Получалось плохо. Эта гонка разбудила давно забытое, и теперь воспоминания лезли в голову, раздирая старые раны. Их было мало, но они были. Первая рана — мать. Найяр помнил ее руки, до сих пор помнил. И голос. Негромкий, немного напевный. Она растягивала слова, и это всегда убаюкивало, если она начинала рассказывать древние легенды. Он не мог вспомнить конца ни одной из ее легенд, только начало, потому что всегда засыпал. А когда она умерла, маленький Най не плакал. Его отношение к матери к концу ее жизни было смешанным после той неприятной сцены, когда он понял, что не хочет быть таким же жалким и молить о снисхождении. Это герцог запомнил навсегда. Потому, стоя у гроба матушки, он смотрел на синяки на ее шее и думал, что теперь она никогда не будет жалкой. Неил прятал слезы. Брат прожигал отца взглядом, но молчал, и Найяр не мог понять, почему его старший брат, всегда такой добрый, теперь с ненавистью глядит на их отца и господина. Понял позже, когда подрос и вспомнил синяки. Отец убил их мать, в очередной ссоре убил. Понял и запомнил, вырубил топором зарубку на сердце.

Вторая рана — брат. Пожалуй, Неила он любил даже больше Сафи. Это было чистое и искреннее чувство. Он ничего не ждал от брата, брат сам щедро давал ему тепло и заботу. Найяр никогда не завидовал ему, ни-ког-да. Он был готов быть Неилу помощником, служить ему, как своему господину, поднимать в его честь меч, выполнять всю грязную работу. Быть брату правой рукой. То, что Неил станет герцогом Таргарским, нынешний герцог принял еще с детства. И когда брата не стало…

Это была страшная ночь. Пока самая страшная ночь в его жизни. Они были в море, отец отправил их с посольством в Гаэлдар. Точней, отправил Неила, Найяр сам напросился с ним. «Попробовать гаэлдарского вина и жарких гаэлдарок», — как он тогда смеялся. Герцог отпустил. Они уже возвращались. Найяр хотел поболтать с братом, но Неил отправил его спать, потому что юный не наследный герцог был пьян в стельку. Неил не любил, когда младший брат напивался, потому мягко, но не позволяя противиться, прогнал отсыпаться. Неил умел быть жестким без физического насилия. И младшего брата всегда восхищало умение старшего внушать окружающим уважение и желание выполнять его просьбы.