Искупление

В письмах к ней Том был особенно горяч. Каждое новое сообщение блистало своей извращённостью, некоторым такое было бы стыдно сказать вслух, да и просто хотя бы написать. Он писал, как сильно жаждет её, или, наоборот, вспоминал, как хорошо закончилась та или иная их встреча, как он жаждет вновь обрести её тело. Этих любовных извращений было слишком много. Он искушался и искушал, жаждал ещё и ещё, а Келли не отставала, в письмах они были ненормальными животными, которые хотели друг друга и ничего больше в этом мире.

Читая, Барбара не переставала хмуриться. Глаза её поражённо бежали со строки на строку. Но вдруг в голове её промелькнула догадка: вдруг это писал не он, вдруг всё это подстроено, просто Келли сама себе тогда писала с другого номера, ведь как иначе объяснить это? Однако, будто прочитав всё по её лицу, или же и вправду прочитав её мысли, похитительница показала доказательства немного весомей, чем простые письма.

– Прошу твоему вниманию доказательства более тяжёлого, бесспорного характера! – с триумфом сказала девушка, прежде чем показала фото, и ещё одно, и ещё…

На фото Том был с ней, был с Келли. Они целуются, они занимаются любовью: в постели, на балконе, где-то ещё… Келли на нём, Келли под ним, грязный Том, грязная Келли…

«Господи, что за хрень тут творится?! Какое унижение! Какого только чёрта она сошла с ума, и всё зашло так далеко?! Зачем вообще она сохранила всё это?! Как ты могла, Келли?! Ты воспользовалась мной, чтобы рушить мне жизнь?!»

Он думал и думал, в отчаянии дыша всё глубже, но вслух лишь молчал, ему нечего было сказать им. Это был крах… Крах его будущей семьи.

Барбара уже, судя по её лицу, будто чувствовала пронзившую её боль при взгляде на все эти фото, где её Том, казалось бы, будущий муж, обнажённый, с этой девушкой, с лучшей подругой… И он не сказал, не намекнул, утаил это, продолжая общаться с ней и познакомив их… Он никак не дал понять этого и хотел, чтобы они общались…

А Келли радовалась, не стеснялась и радовалась, показывая ей всё это. Происходящее нравилось ей, она упивалась блаженством от того, что делала, от того, что раскрывала чью-то тайную, хоть и прошлую, но личную жизнь, в которой замешана она сама.

– Видишь, какой он был распутный. Он такой и сейчас, – сказала безумная, но после вдруг стала злее: – Неужто он с тобой теперь это проделывает, а?

Отвечать ей не собирались. Да и вряд ли она ожидала ответа, вряд ли хотела услышать это. К тому же Барбаре было не до этого; она боролась со странным и непонятным чувством внутри, как показалось Томасу.

Келли говорила откровенные гадости, прижимаясь к пленнице и словно таким образом обнимая её. Она рассказывала девушке, как и где Том любил её, как брал раз за разом от страсти и при этом как сильно разрывал её на части и хотел ещё, не давая пленникам посмотреть после всего этого в глаза друг другу.

Дело пошло худо, когда у неё нашлось и видео.

Хохоча, Келли буквально в лицо Барбаре воткнула экран телефона, чтобы она увидела всё, чтобы увидела и проглотила всё это, всю мерзость, которая для кого была любовью, а для кого просто сексом.

Том, скривившись, часто дышал, отвернувшись от них обоих. Но он никуда не мог убежать от громкого звука, который включила Келли. Там, в прошлом, она кричала его имя, просила ещё, а он требовал, требовал и требовал, поддавался в ответ, был совсем другим, называл её своей, грязно и мерзко, шлёпал её тело, сжимал и кусал. Всё походило на безумие, она словно заражала их этим.

«Нет, нет! Келли, прекрати! Что же ты делаешь?!»

– Хватит! – рявкнул он. – Хватит, твою мать!

Она не удосужилась даже взглянуть на него, а просто продолжала дальше хохотать на ухо Барбаре и показывать, показывать…

От злости Тома трясло. Но ничего, он совершенно ничего не мог сделать… То, что он абсолютно бессилен, унижало его ещё больше, чем то, что творила Келли.

Прошло слишком много времени, как показалось Тому, прежде чем подруга закончила это:

– Всего этого слишком много, дорогая. – Отойдя от Барбары, она села на своё место и с улыбкой, как прежде, смотрела на своих пленников. – Я могла бы вечность показывать тебе это и заваливать прекрасными рассказами о воспоминаниях, ведь я сохранила абсолютно всё! Настолько я люблю его, что ни одного сообщения, даже простого повседневного ответа, не удалила за столько лет!

Видимо, Келли сама не ожидала от себя такого откровения, потому как покраснела и опустила глаза, но держалась всё ещё гордо. Но в какой-то определённый миг весёлость испарилась с её лица, на смену этому пришёл угрюмый вид.

– Ты даже не можешь представить, как… – Не было ясно, кому она сказала последнее, но это и не было так важно, потому что девушка сама увела их от этого. Резко, словно взорвалась лампочка, она повеселела. – Но сейчас не о том! Я очень жду, что ты на это скажешь, Барбара, дорогому Тому, и после этого мы перейдём к тебе!