Искупление

В то утро, которое, как и вчерашнее, совсем не предвещало беды, Стас и Таня вновь проснулись поздно. Что, впрочем, было совсем неудивительно после столь тревожной ночи. У Стаса пережитые волнения, драка с поджигателями и тушение пожара отняли почти все едва только начавшие восстанавливаться силы. Он долго не мог уснуть, все ворочался на разъезжающихся в разные стороны картонках, тщетно пытаясь найти удобное положение, в котором не болело бы вновь разнывшееся плечо. И когда очередным серым тусклым утром Стас снова открыл глаза, то почувствовал себя очень слабым и совершенно разбитым. Это отметила и Таня, которая сегодня тоже не торопилась подняться со своего топчана.

– А я специально пока на работу не ухожу, жду, когда ты проснешься, – сообщила девочка Стасу. – Хочу при дневном свете твое плечо посмотреть. Беспокоюсь я за него после вчерашнего…

– Да ладно, было бы о чем беспокоиться, – Стас с деланой беспечностью махнул здоровой рукой. – Не бери в голову.

– Нет, я все-таки посмотрю! – настаивала она. – Давайте, больной, хватит валяться, идите умываться и поскорее возвращайтесь к дежурной медсестре на процедуры.

– А может, не надо? – Стас придал своему лицу то самое выражение, которым прославился кот из популярного мультика о великане Шреке. – Очень уж неохота раздеваться при такой холодине…

– Надо, Федя, надо! – отвечала Таня цитатой из другого, не менее известного и популярного фильма. – Возражения не принимаются. А кто будет капризничать, тот не получит завтрака.

Демонстративно громко вздохнув, Стас с видом покорности судьбе поплелся в туалет. А про себя подумал, что, наверное, со студенческих лет ему не доводилось общаться с кем-то из близких в такой вот легкой шутливой форме. Ни с мамой, которая с возрастом отчего-то полюбила вести себя как чопорная аристократка викторианской эпохи, ни с большинством его нынешних друзей. И уж тем более с Олесей, которая была уверена, что любовь женщины к мужчине должна выражаться исключительно в сюсюкании и употребляемых в дело и не в дело уменьшительно-ласкательных формах слов вроде «масик», «денежки» и «постелька». А с Таней, этой несчастной маленькой девочкой, которая умела радоваться жизни значительно лучше, чем он, состоятельный и успешный взрослый человек, ему было на удивление легко и приятно. С ней можно было и подурачиться, и поговорить о вещах, которые его интересовали, и даже поиграть на рояле. При воспоминании о рояле Стас тоже чуть повеселел и решил, что надо предложить Тане сегодня немного помузицировать.

Вернувшись в комнату, он мужественно вытерпел медицинскую экзекуцию и вместе с Таней порадовался, что дела обстоят не так уж плохо – по счастью, раненое плечо пострадало вчера меньше, чем это могло быть. Потом они поели, на столе, как всегда, были бутерброды из булочек с маленькими кусочками ливерной колбасы. Стас назвал их «наш традиционный английский завтрак», и эта незатейливая шутка почему-то очень рассмешила Таню. Вот только без остатков вскипяченной с вечера воды, которая обычно заменяла им утренний кофе, сегодня пришлось обойтись. Вся имевшаяся в доме жидкость, включая питьевые запасы, ушла на тушение ночного пожара.

– Ты уж потерпи как-нибудь, ладно? – попросила Таня. – А я сегодня после работы обязательно принесу попить, у меня денег хватит. И за водой мы с тобой тоже сходим…

– А может, ты не пойдешь сегодня на работу? – предложил Стас. – Все-таки у нас такая ночь была трудная, надо же отдохнуть. А мы бы с тобой днем слазили в мезонин и поиграли на рояле?

– Как я вчера, да? – захихикала девочка.

– Нет уж, – горячо возразил он, не удержавшись, однако, от улыбки. – Мне впечатлений от вчерашнего грохота и «обвала» надолго хватит. Сегодня давай обойдемся без этого. Просто поиграем.

Но Таня покачала головой:

– Нельзя, Стас. Я сама с удовольствием осталась бы дома, но нельзя. Сейчас ведь праздники, люди едут в центр за покупками, на распродажи… Я в такие дни обычно хорошо зарабатываю. Я, наоборот, сегодня собираюсь подольше постоять. А потом еще к Мадине зайду.

– Кто такая Мадина? – поинтересовался Стас, жуя булочку уже просто так, без колбасы, которая давно закончилась.

– Женщина, у которой я вчера пиццу покупала, – объяснила Таня. – Она в этой палатке недавно работает. Мадина сказала, чтобы я зашла к ней вечером, когда хозяина не будет – тогда она, если получится, даст мне какой-нибудь еды бесплатно. Правда, это было бы здорово?

– Да, неплохо бы, – согласился Стас, но без особого энтузиазма. От мысли, что он вновь останется один в этих стылых развалинах, на душе стало совсем тоскливо.