Искры гнева (СИ)

— Хотел бы сразу немного рассказать о нашей пространственной способности, — Тунайт виновато улыбнулся, заломил руки, явно решив, что меня эта информация может разозлить.

— Говори, — велел я.

— Магия, дарованная нам Фассетом, не безгранична, — виновато развел он руками.

— Ясно, — медленно протянул я. — И какие у нее границы?

— Энергия нашей магии общая для всего Бозза-вагрийского народа. И расход энергии зависит от дальности и количества переходов, которые мы совершаем. Я без проблем доставлю нас в Боус-Груф, но затем… — он растянул рот в виноватой улыбке. — Потом шесть или даже восемь дней я не смогу использовать пространственную магию. Отец позволил мне тратить на вас не больше четверти общего запаса.

— Та-а-ак, — угрожающе протянул я, а Тунайт смутился, перестал лыбиться и на всякий случай сделал несколько шагов назад. — А раньше ты не мог сказать? Например, пока я не отпустил собак?

— Прости, но я думал это часть твоего плана, ты ведь сам сказал, что предатели не должны уйти отсюда.

Я устало закачал головой. Что-то говорить бесполезно, да и залексов мне ни за что уже не вернуть. И, к тому же переходить ледяную пустыню и снова рисковать отрядом я не стану. Лучше мы будем ждать и копить энергию.

— Но есть отличная новость! — вдруг воскликнул Тунайт, снова широко и радостно заулыбавшись.

Я недоверчиво уставился на него.

— Ты адамантиец, в тебе энергий куда больше, чем в любом человеке, — пояснил он. — Отец мне подсказывает, что энергия одного адамантийца стоит недельного запаса магии нашего источника.

— Источника, значит, — вздохнул я.

Нет, для меня это не было открытием, и про артефакт Фассета я знал и догадывался, что именно благодаря ему вагры владеют и общим сознанием, и пространственной магией. Меня интересовало другое — почему только вагры могут его использовать?

По всей видимости, все завязано на их генетическом коде, а значит, вагры тоже продукт генной модификации, как и адамантийцы.

— Да! — с энтузиазмом воскликнул Тунайт и продолжил: — Я смогу брать твою жизненную силу и использовать для переходов в случае острой необходимости.

— Ты умеешь это?

— Да, если сделаю привязку к твоей душе.

— Опять привязка, — я недовольно закачал головой, чувствуя подвох. — То есть, сможешь и на мою память влиять, как это делал Ледяной Осколок?

— О нет, я не смогу, — смущенно рассмеялся Тунайт. — Такой способностью владеет только шаман. Все что я смогу — брать твою энергию граней.

Так я и знал, что шаман о многом умолчал. Сколько еще окажется подводных камней у нашего с ним соглашения?

— Сколько жизненной силы будет тратиться за один переход? — спросил я.

— Точно сказать не могу. Все зависит от расстояния и количества проходящих. Возможно, несколько дней, а возможно, месяцев или даже лет.

Так, понятно. Если я начну использовать пространственный проход чаще положенного, взамен буду отдавать свою молодость, энергию жизни — самую сильную энергию граней. Что ж, состариться на пару лет я не боюсь, а пространство — слишком весомый козырь, чтобы от него отказываться из-за таких мелочей.

— Хорошо, — согласился я, — отвязаться потом сможешь?

— Да, конечно, я же не буду влиять на твой разум, ты будешь сам видеть эту привязку. Адамантийцы ведь видят магию, как и вагры?

Я медленно кивнул, очередной любопытный факт — вагры тоже видят магию.

— Делай привязку, — сказал я.

— Сейчас? — растерялся Тунайт и даже заозирался, словно бы искал поддержки у кого-то невидимого.

— Да, сейчас. В другой раз может быть поздно.

— Ладно, — слегка сконфуженно протянул он, подошел, положил обе ладони мне на грудь, уставил на меня свои светло-серые, почти прозрачные глаза.

— Только не сопротивляйся, — сказал он, — иначе не выйдет.

Я не сопротивлялся. Мне это было нужно, и я видел, что Тунайт не собирается меня обманывать.

Он, не переставая смотреть на меня, начал тараторить заклинание — снова на том неизвестном языке, что произносил, когда мы призывали Эл.

Золотые нити силы потянулись через его руки к моей душе. Я почувствовал легкое покалывание, похожее на щекотку. Затем почувствовал движение внутри, довольно неприятное — но длилось оно недолго. Привязка силы заняла несколько минут, а затем Тунайт резко убрал ладони, выдохнул и объявил:

— Все, готово!

Тунайт утер со лба выступивший пот, к слову, привязка парню далась непросто — он весь покраснел и дышал почти так же, как шаман перед смертью. Но судя по его довольному лицу все прошло успешно.

Я же вообще почти ничего не почувствовал, кроме той щекотки, покалываний и движения внутри. Но теперь каждый раз, когда я смотрел на свою грудь, видел мерно пульсирующее золотое сияние.

— Может, что-то еще хочешь рассказать? — прежде чем отправиться к отряду, на всякий случай спросил я.

— Да-а-а, вроде нет, — растерянно закачал головой Тунайт, а подумав, уже более решительно добавил: — Нет, пока точно ничего.

— Хорошо, тогда идем.

Мы направились к деревянному дому, чьи окна редко и тускло горели в ночной тьме. Большая часть отряда по всей видимости уже отправилась спать.