Искривленное пространство

— Ой, Завр, не говори об этом… мне нельзя волноваться. Доктор сказал, что я очень впечатлительная особа. Стоит мне только представить, как повезут мое яйцо, бросят его…

— Не бросят, а положат, моя дорогая, в теплый, стерильный песок.

— Ах, оставь… Как подумаю, мне становится дурно.

— Ну, прости, прости, больше не буду. Но этот препарат ты обязательно должна принимать. Мало ли что может случиться. Никогда не угадаешь, где подстерегает беда. Нужно ко всему получше подготовиться.

— Прошу тебя, замолчи! А лекарство давай, я приму его сейчас же. Спасибо!

— Внимательно прочитай инструкцию, там все написано… Ты такая красивая сегодня…

— Правда?

Завр утомленно смотрел из-под слипающихся век на Дину. Она была раздета. В помещении тепло, а гостей они не ждали. Вообще не любили гостей. Завр смотрел на ее стройное темно-зеленое тело, красивую, но, честно говоря, глупенькую головку на длинной грациозной шее, на короткий, но удивительно сильный, будто вылепленный и ограненный рукою мастера, хвост.

— Конечно, правда, моя дорогая. Разве я тебе когда- нибудь врал?

— За такое вранье я на тебя ни за что не обижусь.

— Вот и хорошо… — Завр сладко зевнул. — Как ты себя чувствуешь?

— Уже, наверно, скоро… Доктор сегодня сказал.

— Гордись, это твое… наше первое. Принимай лекарство, мне оно нелегко досталось.

Дина манерно прищурилась, склонила голову в наигранной задумчивости.

— Ты что-то говорила про омлет.

— Да-да. Прости, — она подошла к электроплите, раздраженно достала из духовки большую сковороду, поставила на стол. — Приятного аппетита.

— Спасибо.

Она медленно вышла из кухни, остановилась перед зеркалом в коридоре, с явным удовольствием осмотрела себя, потом, пройдя в гостиную, села на диван.

«Пускай Завр в одиночестве уплетает свой омлет. Как мне надоел этот омлет. Меня тошнит от одного этого слова. Какая гадость… А мужчинам только и подавай омлет. А он же из яиц… Конечно, нельзя быть такой впечатлительной, но как он может есть такую мерзость? И не вывернет же его наизнанку? Но я тоже должна приспосабливаться и к своему идиотику, и к его блажи…»

Дина раскрыла коробочку, проглотила одну таблетку, потом начала читать инструкцию. Вдруг она заверещала:

— За-авр?! Что ты мне принес? Как это понимать?! — вскочила и неуклюже засеменила на кухню.

— Что ты принес мне? Как это понимать? — Дина швырнула коробочку с лекарствами на стол, а листок инструкции ткнула под нос.

Завр спокойно пробежал глазами строчки плотного текста, затем усмехнулся:

— Ах, прости, моя дорогая, это я перепутал. Так устал сегодня. Это я сам принимаю. Прости.

Он протянул руку к портфелю и достал точно такую же коробочку:

— Вот, держи, это уже твои.

Дина сердито достала сразу две таблетки и кинула в рот, с обиженным видом села к столу и принялась изучать инструкцию. Наконец сказала заученно:

— Спасибо… Что нового на работе? Почему ты не рассказываешь?

— Круговерть обычная… — улыбнулся иронически.

«Моему идиотику нравится сидеть со мной после работы и философствовать. Если не выболтается, то не заснет, пожалуй. Все мужчины — большие дети. Ну, давай, давай, рассказывай, я тебя слушаю».

— Неужели нет новостей?

Выдержав паузу, Завр солидно произнес:

— Сегодня мне опять звонил Кхзеркус.

Дина настороженно замерла, но муж надолго замолчал, словно дремал с открытыми глазами.

— Да разве с твоим характером быть другом святого? — сторожко заметила Дина. — Ты никогда не станешь святым, — заявила со слезами в голосе.

— Напрасно ты так, — обиженно поднялся из-за стола Завр, налил в кружку узвара из большого графина, раздраженно отхлебнул. — Хочешь, откручу тебе сейчас голову, моя дорогая, и глазом не моргну. Ты меня просто не знаешь. И посмотри на мой хвост, его кончик уже совсем коричневый. Не зря я принимаю специальные… Короче, не все тебе нужно знать…

— Можешь открутить мне голову? Ты?! — Дина смотрела на него с чувством превосходства. — А как же тогда наше первое яйцо? Не ты ли хотел маленького? — А без головы ты уже ничего не сможешь? — Ты большой шутник, Заврик. Здоровья тебе полный короб!

— Благодарю, моя дорогая… — Он допил узвар, поставил кружку на стол. — А мне, к слову сказать, очень пошла бы форма святых. Но сейчас я должен немножко отдохнуть. Разбуди меня, пожалуйста, часика через…

— Хорошо, любимый, но прежде ты вытрясешь ковер, потом сходишь в магазин, я скажу, что нужно купить, а потом можешь лечь, и я обещаю разбудить тебя… как только ты заснешь.

По небу с пронзительным воем пронеслись скоростные самолеты.

2

— А она и спрашивает: «Это вы ко мне обращаетесь или сами с собой разговариваете?» А бабуля как закричит: «Сама с собой? Обижаете! С чего бы это я сама с собой говорила?! Я вот с этим прекрасным молоденьким огурчиком беседую». Ох и комедия!

Профессор замолчал, будто окаменел на кафедре: