Искра, Пламя, Ожог (ЛП)

Когда наступает вечер, парень все еще лежит там. Стайлз просыпается от своего же сна, а тот даже не пошевелился. Похоже, его лицо изменилось: мохнатые и заостренные уши приняли округлую форму. Но под тенью мусорного бака трудно было разглядеть его лицо, а Стайлз не настолько тупой, чтобы подойти ближе. Он подождет еще один день, а потом, возможно, подберет какую-нибудь длинную палку и потыкает ею в парня, чтобы проверить, жив он или нет. Сейчас сезон дождей, тело не начнет пахнуть хуже, чем мусор, поэтому нет нужды торопиться. Если он просто спит, то, возможно, он просто встанет и уйдет, пока Стайлза нет. Слишком рано что-либо говорить, поэтому Стайлз пожимает плечами самому себе, бережно складывает и прячет свой плащ под куском рыхлого асфальта и выходит в глубокую ночь, чтобы обчистить пару карманов, взломать несколько автоматов с едой и попробовать прожить еще один день.

—

Тот парень был все еще там, когда Стайлз вернулся с наступлением рассвета, но на этот раз он немного сменил позу: прополз дальше под мусорный бак, как будто бы ища тепла. Стайлз отбросил всякое сочувствие. В этом мире нет места состраданию, если ты хочешь выжить. Он усвоил этот урок.

Тем не менее, он позаботился о том, чтобы отлить на другой стороне переулка, прежде чем завернуться в свой плащ, так что его моча не потечет к тому месту, где лежит парень.

Он просыпается в середине дня от звука чьего-то воя, и на секунду теряется во времени. Он выбирается из постели в своей комнате, прислушиваясь к хриплому плачу отца в темноте. Очнулся он уже посреди переулка, плащ был оставлен на земле, а его рука тянулась к скорчившейся фигуре перед ним.

Полный и внезапный страх захлестнул его до тошноты, как только он увидел светящиеся глаза с удлиненными зубами прямо перед собой. Незнакомец явно был мутантом и весьма опасным, так что, возможно, песенка Стайлза скоро будет спета.

— Эй. Эй, все нормально, чувак. Просто... втяни-ка свои когти обратно, ладно, здоровяк? — Стайлз поднимает свои трясущиеся руки и медленно начинается пятиться назад. — Я не обижу тебя, я никому не собираюсь говорить, где ты. У нас в этом плане тут все тип-топ, просто... сделай глубокий вдох ради меня.

Глаза незнакомца вспыхнули, низкое рычание повисло в воздухе между ними. Взгляд у него был отсутствующим, поэтому Стайлзу сложно было определить, сумасшедший он или просто бредит, все еще спит или проснулся и готов порвать ближайшую глотку. Стайлз замирает. Одной ступней он опирается о землю, а другая балансирует на кончике пальца чуть позади. Если он побежит, ему кажется, что этот парень, без сомнения, поймает его, и он не может представить себе ни одного сценария, в котором это закончится хорошо. Но, может… может, если ему удастся успокоить незнакомца, то он уйдет, и Стайлз сможет собрать свои вещи и убраться к черту из Доджа? Жалко будет оставить свое место. Он все устроил здесь по своему вкусу с небольшими тайниками и незаконными видео каналами. Но что поделать? Имя этой игре – выживание, и игра эта подразумевает сохранение самого себя в целости и сохранности.

— Так, приятель, мы все здесь друзья. Просто... сделай вдох. Слушай звук моего голоса, хорошо? — Стайлз заставляет себя аккуратно поставить ступню на землю, удерживая равновесие. Он меняет положение рук из защитного жеста в дружелюбный: ладонями вверх и чуть вперед. Глаза напротив него все еще смотрели в пустоту, вспыхивая периодически то голубым, то красным цветом, но звук, исходящий из горла парня стал меньше походить на рычание и больше на всхлипывание.

— Вот так. Глубокий вдох. Ты можешь понюхать меня. Это мой переулок, но ты можешь остаться здесь. Я не собираюсь тебя выгонять. Просто... может, ляжешь обратно? Тебе нужно еще поспать. Ложись...

Стайлз видел всего несколько мутантов, подобных ему, тех, что принимают искаженный облик диких зверей. Он читал в новостях о парочке теорий по поводу генетики скрещивания и возврата к эволюционным тупикам, но, насколько он знает, это все не было доведено до конца. Он думает, что этот парень – результат скрещивания мутаций. Несмотря на то, что Стайлз не уделял особого внимания урокам биологии, он был абсолютно уверен в том, что люди и род псовых никогда не разделяли ветви на старом семейном древе. Он более чем очарован им, и он бы позволил своему желанию дотронуться до одного из его зубов сбыться, если бы знал, что сможет сделать это и не лишиться ни одного пальца.