Исключительно твой

В этом и заключается наша самая большая проблема. С другой стороны, если последовать примеру Афины и надавить на то, что социальная повестка — модная нынче тема, можно и лагерь сохранить, и проект. Убеждать я умею. К тому же в этом вопросе у меня огромная мотивация. Благодарность Афины. Ее восхищение. Моими деловыми качествами, конечно, и не только.

— Я все понимаю, отец.

— Вот и хорошо. Да, кстати, чуть не забыл. Фариз прилетает во вторник. Ты будешь нужен мне на совете директоров. Ну и потом. Зара организует ужин. Фарида, конечно, тоже приглашена.

Фарида? Я уже забыл про нее и думать. Блин.

— Ладно. Ужин — так ужин.

— Что-то не слышу в твоем голосе энтузиазма, — усмехается отец.

— Откуда ему взяться? Я ее совершенно не знаю, — отделываюсь полуправдой.

— Так познакомитесь. В этом весь смысл. Фарида хорошая девочка, можешь мне поверить.

— Я верю, — вздыхаю. Может, она и правда хорошая — эта Фарида, только мне от этого что? Когда все мои мысли о другой? И в этом же, как ни странно, моя ошибка. В том, что думая об Афине, я до сих пор не учел некоторых крайне важных моментов. Во-первых, и в основных, она не наших кровей. Во-вторых, не мусульманка, в-третьих, у нее до меня явно была какая-то неприятная история, которая, вполне возможно, тянется до сих пор. Не удивлюсь даже, если она была замужем. Все это не лучший пролог для начала отношений с парнем вроде меня. Я слишком хорошо знаю традиции нашего народа, чтобы питать иллюзии насчет того, что мои родители с радостью примут в семью девушку с таким бэкграундом. То есть… Гулять мне, конечно, не запрещено. И в качестве разовой подружки я в праве выбирать девушку любой национальности и нравов. В любом случае то, что девушка согласилась на отношения без благословления родителей, будет свидетельствовать не в ее пользу. А если это что-то серьезное… Растерянно отвожу упавшие на лицо волосы. И сворачиваю разговор с отцом.

— Кхм-кхм.

Оборачиваюсь резко. И все мои нехорошие мысли топятся в нежной улыбке Афины.

— Доброе утро.

— Доброе. — Шагаю навстречу ей. Мы расстались каких-то полчаса назад, но я соскучился так, будто мы тысячу лет не виделись.

— Я тебе кофе сварила, — протягивает чашку. — Не знаю, какой ты пьешь.

— Правда? А я думал, что за эту ночь ты все-все про меня узнала. — Забираю чашку.

— Нет. — Соприкасаемся пальцами и стоим, глядя на воду. Невинней этого ничего нет. Но меня накрывает даже от такой малости. Мое тело, все мои мужские рефлексы в стойке. Ее расфокусированный взгляд из-под ресниц пьянит. И мне пипец как, как никогда еще в жизни, хочется очаровывать ее с каждым разом все больше и очаровываться самому. Это неожиданно превращается в какую-то ненормальную, болезненную потребность. Неужели это и есть любовь? Поворачиваю голову, провожу носом по виску Афины, прямо по дрожащей голубой венке. А она мной пахнет, ведь наговорившись под утро, мы еще пару часов полулежали вдвоем в неудобном скрипучем кресле. Я на сиденье, она на мне, доверчиво положив светлую головку на грудь и скользя по рукам тонкими пальчиками…

Медленно выдыхаю и снова втягиваю в себя наш смешавшийся аромат. Под колени бьет сытым мужским довольством. Которого мне, впрочем, тоже мало. Я на максималках ее хочу. Целиком. Жажда обладания настолько сильная, что я буквально схожу с ума. Перед глазами картинки — одна горячей другой. Вот я толкаю ее в высокую траву, нависаю сверху и… Трясу головой. Подношу к губам чашку. Надо брать себя в руки. Мы же тут не одни. Да и вообще я почти уверен, что для Афины гораздо более интимны и значимы наши с ней вчерашние разговоры, чем так и не случившийся секс. Что вчера она отдала мне гораздо больше себя, чем я бы смог получить, поимев ее всем известным способом. И это тешит, это усмиряет пробудившиеся инстинкты. Все будет. Непременно будет. Но не так, не обыденно… Не как со всеми. Просто потому что Афина — не все. Она моя. Я это кожей чувствую.

— Ничего вышло? — беспокоится, указывая на чашку. Я киваю в ответ. Оседаю на землю. За руку утягиваю ее за собой. Полюбоваться-то зарождением нового дня мы можем?

— Все как я люблю. Ты угадала. Вкусно.

— Врешь?

— Не-а. Чистая правда.

Допиваю. Отставляю чашку. Ложусь в траву. Небо над головой — все равно что море… Афина укладывается рядом, и кажется, будто мы с головой проваливаемся в невесомость.

— Как думаешь, будет дождь?

— Хоть бы. Земля сухая, как порох. Весь урожай сгорит.

— А ты и в этом разбираешься?

— Я удивительно многогранная личность, — усмехается, переворачиваясь на живот. Вдали слышатся голоса отдыхающих, детворы, лают собаки. А мне с ней так тихо, что звонок телефона заставляет вздрогнуть. Афина хмурится. Заведя руку за спину, достает из кармана айфон. Смотрит на номер и еще больше мрачнеет.

— Не хочешь взять? — киваю.

— Нет.

— Почему?

— Почему люди не берут трубку? Потому что им звонят те, с кем не очень хочется говорить.

— Это мужчина?

— А это — сцена ревности?

— Нет, — цежу сквозь зубы, с трудом контролируя закипающие внутри незнакомые прежде эмоции. — Это попытка лучше узнать женщину, с которой…

— У тебя ничего не было.