Исключение

– Знаешь, у меня в институте была подружка, – тетя Нина задумчиво мяла в руках корку черного хлеба. – Она любила повторять: «Сомневаешься – не делай, сделав – не жалей». Мне в свое время помогло.

Лида обдумывала эти слова, лежа в кровати перед сном. Квартира стала чужой и недружелюбной, и Лиде хотелось вскочить и убежать на улицу прямо посреди ночи. Не хватало привычного шарканья в коридоре, приглушенных голосов из дедова приемника. Ей хотелось прижаться щекой к шершавой ладони, рассказать о переживаниях, посмотреть, как он пьет свой чай с лимоном из граненого стакана…

В воскресенье Лида отвезла родственниц на вокзал. Она сердечно поблагодарила их за помощь и поддержку, и все прослезились. А в понедельник Лида написала Андерсу, что согласна на переезд.

Она рьяно взялась за оформление документов. Не столько потому, что хотела улететь поскорее, сколько потому, что боялась остаться наедине со своими мыслями. Вечерами Лида собирала вещи в коробки. Часть она собиралась отправить морем в Штаты, часть – вывезти на дачу. Поразмыслив, она решила сдать квартиру, чтобы иметь какие-то личные деньги.

Норберг звонил ей раз в несколько дней. Сама она старалась не искать с ним связи, чтобы не выглядеть надоедливой. Она не знала, что творится у него внутри, и боялась разрушить их хрупкую дружбу.

Лето выдалось сухим и жарким. Лида распахнула все окна в квартире и включила вентилятор, но липкие струйки пота все равно противно сползали между лопаток, пока она укладывала коробки с вещами. Вечер приносил долгожданную прохладу, и Лида садилась со стаканом прохладного сока на подоконник, глядя, как зажигаются окна.

– Мне пришли результаты анализов, – сообщил ей Андерс в один из таких вечеров.

– Хорошо, – ответила Лида.

– И ты даже не спросишь, что там?

– Я и так знаю.

– Я стану отцом!

– Мои поздравления.

– И даже не скажешь, что ты была права?

– Нет. Но я рада, что теперь все ясно.

– Я пересматривал ту запись… С ребенком. Это удивительно.

– Все вдруг стало иначе, правда?

– Да. Я как будто что-то хочу тебе сказать, но никак не подберу слова. Но когда ты прилетишь, я свожу тебя в самый лучший ресторан, даю слово.

– Ты еще не передумал поселить меня в своем доме?

– Почему ты спрашиваешь?

– Не знаю. Все это как-то странно. Мы с тобой едва знакомы.

– Я знаю достаточно. Но если ты против, я могу найти тебе квартиру.

– Я совсем запуталась.

– Давай ты приедешь и мы вместе разберемся.

Спустя две недели Лида собралась с силами и поехала на кладбище. На их семейном участке цвел барвинок. Его посадила еще ее бабушка: они вместе приезжали ухаживать за могилой родителей. Лида села на маленькую скамеечку, прополола сорняки, посадила саженец белой плетистой розы. Такая росла на даче, и Лида подумала, что дедушке бы понравилось. Пригладила холмик, словно поправляя одеяло, и мысленно попрощалась. Она отдала последние из «гробовых» денег за новую гравировку на семейной гранитной плите.

В середине июля она закончила оформлять бумаги, связанные со смертью деда и наследством, и получила визы. Дважды приходили смотреть квартиру. Андерс при каждом звонке спрашивал, долго ли еще она будет собираться. Лида подсознательно оттягивала момент переезда, прыжок в новую жизнь ее страшил.

Она записалась в женскую консультацию, сдала анализы, на сей раз пройдя все дебри бесплатной медицины. Последнее УЗИ показало, что плацента поднялась, и угроза выкидыша миновала. Узнав об этом, Норберг выслал ей электронный авиабилет в первый класс на 31 июля.

– Этого времени тебе точно хватит, – сказал он. – Или я прилечу сам.

И поскольку одна семья согласилась снять квартиру с августа, Лида решила лететь.

Глава 17

После московской жары Лида почти не почувствовала разницу в климате. Лос-Анджелес дыхнул на нее горячим воздухом, едва она вышла из аэропорта. После долгой очереди на паспортном контроле Лида мечтала поскорее оказаться в кровати. Первый класс был, бесспорно, комфортным, но спина ныла и требовала горизонтали.

Лида ожидала, что ее встретит сам Андерс, потому что накануне отлета он написал: «Жду встречи», – но в аэропорту его не было. Телефон Лида без местной симки включить не могла, и когда она уже смирилась с мыслью, что придется ехать на такси, она наткнулась взглядом на человека с табличкой «Lidiya Strelnikov».

– Это я! – обрадованно провозгласила она, волоча за собой чемодан на колесиках.

– Вы к мистеру Норбергу? – уточнил мужчина.

– Да.

– Меня зовут Эйдан. Я помогу, – он взял у нее багаж.

– Я думала, что Ан… мистер Норберг встретит меня сам, – сказала Лида, плюхнувшись на заднее сиденье тонированного автомобиля.

– Известные люди стараются лишний раз сюда не приезжать, здесь всегда дежурит кто-то из папарацци.

Лида вспомнила многочисленные снимки звезд, сделанные в аэропорту Лос-Анджелеса, и была вынуждена согласиться. Хотя Андерс мог бы предупредить ее.