Исход. Как миграция изменяет наш мир

Несмотря на то что международная миграция является реакцией на глобальное неравенство, она не влечет за собой его заметного сокращения. Движущей силой экономической конвергенции служит преобразование социальных моделей, преобладающих в бедных обществах. Их институты постепенно становятся все более инклюзивными, переставая быть вотчиной хищнических элит. Меняется и экономическая идеология этих институтов: на смену зависти, воспринимающей мир как игру с нулевой суммой, приходит осознание возможностей для сотрудничества как игры с положительной суммой. Клановая лояльность вытесняется лояльностью к своей нации. Организации учатся повышать производительность своих работников, сочетая экономию за счет масштаба с мотивацией. Эти серьезные перемены стали возможны благодаря адаптации глобальных идей к местным условиям. По мере укрепления социальных моделей и экономического роста все большее значение приобретает миграция из бедных сельских регионов, но речь идет о переселении в Лагос и Мумбаи, а не в Лондон и Мадрид.

И все же, несмотря на то что международная миграция — это временный побочный эффект экономической конвергенции, она может повлечь за собой долгосрочные последствия. К числу безусловно полезных последствий миграции относится то, что богатые общества становятся многорасовыми. С учетом давней истории расизма в этих обществах революция в настроениях, вызванная смешанными браками и сосуществованием, производит глубокое раскрепощающее воздействие на всех участников этого процесса.

Но в отсутствие эффективной миграционной политики миграция продолжит ускоряться, и это может привести к другим последствиям. Современные богатые страны могут стать постнациональными, мультикультурными обществами. Согласно новым многообещающим идеям мультикультурализма, пропагандируемым западными элитами, это тоже будет полезно: такие общества станут вдохновляющим примером и обеспечат себе процветание. Однако послужной список культурно разнородных обществ не дает нам уверенности в том, что это будет единственный возможный результат неограниченного роста разнообразия. На протяжении большей части всемирной истории большое разнообразие являлось для большинства обществ помехой. Даже в современной Европе относительно скромные культурные различия между немцами и греками угрожают разрушить ограниченную институциональную гармонизацию, достигнутую Европейским союзом. Вполне возможно, что непрерывный рост культурного разнообразия постепенно подорвет взаимное внимание и что неабсорбированные диаспоры не захотят отказываться от дисфункциональных аспектов тех социальных моделей, которые преобладали в их родных странах на момент миграции. Еще одним последствием дальнейшего ускорения миграции может стать то, что такие маленькие, бедные страны, как Гаити, которые не способны дать многого своим самым талантливым жителям, столкнутся с ускоряющейся утечкой способных кадров, которая превратится в настоящий исход. Такие страны уже преодолели ту грань, за которой эмиграция перестала приносить им пользу. Не исключено, что после отъезда самых удачливых оставшиеся не смогут угнаться за остальным человечеством.

Между тем возникающие богатые общества с большой вероятностью станут не столь мультикультурными. В рамках постепенной трансформации социальных моделей клановая идентичность, прежде подрывавшая единство этих обществ, сменится ощущением принадлежности к одной нации. Взяв на вооружение полезные черты национализма, эти страны будут напоминать старые богатые общества до эпохи миграции.

На протяжении столетий взаимное положение обществ периодически менялось. Северная Америка взяла верх над Латинской Америкой; Европа взяла верх над Китаем. Финансовый кризис, начавшийся в богатых обществах и в первую очередь их же и поразивший, подорвал тупое самодовольство их граждан, считавших свое экономическое превосходство установленным раз и навсегда. Сейчас признается, что большинство стран догонят Запад. Но не исключено, что дело не кончится конвергенцией. Сингапур, который в 1950-е годы был намного беднее Европы, сейчас намного богаче ее. Если процветание действительно в первую очередь определяется социальными моделями, то укрепление мультикультурализма в одной части мира, сочетающееся с его упадком в других странах, еще может принести неожиданные последствия.