Исход чумы

– Я… – начал Макс, но здоровяк остановил его.

– Не надо оправдываться. Я понимаю, что не до того было. Я и сам думал, что не доживу. Эта зараза уже проникала в меня, я чувствовал, что конец скоро. Поэтому решил действовать. Тот инъектор от боли, который дала мне Аглая, мне сильно помог. С помощью него я и выкарабкался из этой переделки.

Макс хотел сказать, что Аглая оказалась предательницей, но промолчал. Спокойствие в неведении.

Березин поставил на печку закопченный помятый чайник.

– Пробыл я там, на том участке, достаточно долго. И место себе нашел. А потом решил валить. Уж больно много всякой… нечисти там завелось.

Макс, вспомнив приключение в детском саду, понимающе кивнул.

– Ночью, бывало, лежишь и слышишь – призраки разговаривают. Я думал, галлюцинации, а однажды сдуру выскочил на улицу ночью, да чуть сердце не прихватило. В общем, не буду даже говорить, что увидел, – все равно не поверишь.

Максим хотел сказать, что и сам повидал такого, во что сложно поверить, но Березин отвлекся – принялся разливать по кружкам чай.

– Давай выпьем за неожиданную встречу.

Парень не отказался.

Чай был горячим, вместо заварки – какая-то трава, чуть горьковатая, но вполне прочищающая мозги. А главное – согревающая.

Макс сделал глоток, другой, почувствовал, как дурь от таблетки начинает проходить, сознание прояснялось. И только теперь он смог нормально разглядеть друга. Тот был все так же огромен, борода окаймляла крепкий подбородок, в глазах искрился задор.

– Поэтому и решил уйти. И нога уже к тому времени зажила.

– Зажила? – удивился Макс.

Он помнил тот страшный перелом, и слова о том, что нога зажила, невольно вызывали сомнения.

– Я сделал перевязку, пару костылей. И пошел. Представляешь? А что я терял?

Березин рассмеялся.

– Как на прогулке – по Аномальной Зоне. Иду, а сам думаю – выскочит какая-нибудь тварь или нет? Но там уже, видимо, никого толком и не осталось.

– Ты шел с открытым переломом? – с сомнением спросил Макс.

– Да, – кивнул Березин. – Я же говорю – инъектор от боли помог. А там доза, видимо, была конская, я вообще ничего не чувствовал.

– Ты дошел до базы Кропоткина? – вдруг понял Макс.

Березин кивнул.

– Дошел. Ну и изучил там все внимательно.

– Нашел антидот?

– Ага! – улыбнулся Березин. – Повезло. В общем, выжил.

– Три года прошло, – одними губами прошептал Макс.

– Верно, – кивнул тот. И задумчиво повторил: – Три года. Я долго еще в Зоне был, ждал, когда рана заживет. Там, в кропоткинских лабораториях и бараках, много чего нашел. Открытый перелом – это, конечно, не фунт изюма. Повезло, конечно, что препараты были и место, где я застрял, – Аномальная Зона. Пришлось долго, конечно, поползать в поисках. Бывало, даже сознание терял – так больно было. Но нужный артефакт я все-таки добыл. Он и исправил кость. Правда, волос седых прибавил. Даже вспоминать страшно. Но все обошлось.

– Подожди. Исправил открытый перелом? – удивился Максим.

Медик по образованию, он не поверил словам.

– Разве его можно излечить какими-то примочками?

Открытый перелом – это всегда хирургия. Сильный отек, риск заражения, большая вероятность осложнений. Тем более если лечение оказывает не профессионал. А ведь нужно еще и кость на место поставить, закрытую репозицию осуществить, курс антибиотиков, восстановление и прочее, и прочее. В больнице порой сложно все сделать как надо, а тут в полевых условиях.

– Ты ничего про «живокост» не слышал? – улыбнулся Березин.

– Что еще за «живокост»?

– Артефакт такой. Редкий очень, но в Зоне попадается. Я про него от Большакова узнал. И на счастье свое вспомнил – картинки у него на компьютере смотрел, вот в голове и засело. И вот когда с ногой лежал в пыли, понял: этот самый «живокост» – мой последний шанс. Отлеживаться долго не смогу – действие обезболивающих скоро пройдет, да и не осталось уже к тому времени практически ничего. А там и шок. И смерть. Значит, нужно искать. Ну, я и искал.

Березин хохотнул.

– Как крот, ей-богу! Ползал везде, все перерыл. И нашел, представляешь? А потому что выбора у меня другого не было. Не имел я права не найти его. В паре километров от базы. Лежит, родимый, сверкает фиолетовым. Это еще хорошо, что лето было, тепло. Я проползу метров десять, лягу, отдыхаю. Потом на костыли встану, еще десять метров прыгаю.

Березин задумался, вспоминая те дни. И судя по глазам, воспоминания были не самыми радостными.

– А уж артефакт потом сам все и сделал.

Березин подлил еще чаю себе и гостю.

– Приложил я его к ноге – и сознание потерял. Видимо, последний лимит израсходовал сил своих. Очнулся через сутки. На ногу глядь – в порядке. Только штанина окровавленная и дырка, откуда кость раньше торчала. А на самой ноге ни царапины. Представляешь?! И «живокост» рядом валяется, белый словно мел, пустой, значит. Ну и на базе, конечно, много всякого нашлось в плане таблеток, обезболы разные, витамины, антибиотики. Так что нормально. Подправлял здоровье. Вот такие дела.

– Повезло, – кивнул Макс.

– Повезло, – согласился Березин.

Некоторое время молчали. Потом Максим задал волновавший его вопрос:

– Ничего про Большакова не слышал?