Искаженные звезды (ЛП)

Йен Уотсон ИСКАЖЁННЫЕ ЗВЕЗДЫ

РАССКАЗ

В свой шестнадцатый день рождения Джоми Джабаль наблюдал, как на рыночной площади Гроксгельта колесовали ведьму. Уже тянуло вечерней прохладой. Жгучее голубое солнце недавно село, однако до наступления ночи с её звёздами-фонариками оставалось ещё пару часов.

Газовый гигант шафранных оттенков пучился в дымчатое небо, выпирая над горизонтом, словно высоченный бархан. Его блеск золотил черепицу городских крыш и пыльные, разбитые копытами улицы.

Этот золотой великан в небе выглядел этакой печью, раскалённым тиглем. Однако, в отличие от солнца, тепла совсем не давал. Джоми задавался вопросом, как такое может быть, однако спрашивать у кого-то, конечно, и не думал. Ещё в младшем возрасте несколько ударов кнута отбили у него всякое желание проявлять излишнее любопытство.

Наказывал его па с глубоким смыслом. Ведь мальчики и девочки, что задают много вопросов, обрекают себя на путь колдунов и ведьм.

Когда золотой гигант наконец совсем утонет за горизонтом, труба со сторожевой башни даст сигнал. Её блеющий визгливый хрип с приходом темноты обозначит наступление комендантского часа. Вслед за ним, как говорили, по чёрным улицам начнут рыскать мутанты.

Правда ли, что по Гроксгельту ночами бродят мутанты в поисках жертвы, которые только и ждут, чтобы проникнуть в дома к неосторожным? На Джоми как-то снизошло весьма правдоподобное объяснение: горожан таким образом загоняют по домам на холодное время суток. Иначе бы таверны Гроксгельта оставались открытыми дольше. Работники кутили бы допоздна, а потом, с рассветом, отправлялись на дневную работу злые и сонные.

Нет, мутанты, конечно, существовали. Ведьмы, ворожеи. Вон как раз один — на колесе. До темноты ещё часа два…

— Этот колдун знает ловкий трюк, — вещал проповедник, преподобный Хенрик Фарб, с чёрных как смоль ступенек резиденции городского головы. — Он умеет заклинать время. Может остановить самый его ход. Но не надолго… так что не разбегайтесь в страхе! Узрите же его казнь и запомните мои слова: ведьма снаружи выглядит как человек, но на самом деле внутри она ущербна. Берегитесь тех, кто похож на человека, но сам не человек!

Преподобный Фарб был толст. Из-под чёрной сутаны выпирали кожаные доспехи, которые, будь он женщиной, можно было бы назвать пышными формами. По-женски смотрелся и нефритовый флакончик с благовониями, который болтался в проколотой ноздре, перебивая запах навоза и тел, едва просохших от пота. Когда преподобный говорил, на пухлой щеке его корчился в цепях горящий демон, запертый внутри шестиугольного символа, наколотого для обережения рта и свинячьих глазок от порчи. Обычно проповедник облачался в просторные чёрные шелка из-за жары, которая только-только начала спадать. Но сейчас, для противостояния злу, ему нужна была соответствующая защита. По той же причине на усеянном амулетами поясе вокруг объёмистой талии висела кобура стабгана.

Лошади ржали и били копытами. Мужчины для самоуспокоения клали руки на свои длинные ножи, а кто имел — на мушкеты, измалёванные рунами.

— Уничтожь ненормального! — крикнул кто-то яростно.

— Сломай нелюдь! — завопил второй.

— Убей ведьму!

Фарб бросил взгляд на дюжего, голого по пояс палача, который дожидался возле колеса, сжимая в руках дубину. По обычаю, проводника карающего возмездия выбрал жребий. Пусть большинство горожан щеголяло всяческими жировиками, бородавками и прочими изъянами на опалённой солнцем коже, но слабаки среди них были наперечёт. Но даже в этом случае слабосильному палачу потребовалось бы просто больше времени, чтобы справиться с задачей, пусть и под аккомпанемент насмешек и свиста.

— Сейчас! — объявил Фарб. — Но предупреждаю: колдун попытается замедлить казнь — растянуть её до прихода ночи в тщетной надежде на спасение.

С губ проповедника полетела слюна, словно у одного из тех мутантов, что умели плеваться ядом. Такого мутанта нашли пару месяцев назад, забили в рот кляп и колесовали на этой самой площади. Передние ряды слушателей подались ближе к чёрным ступеням, словно у капель слюны с губ преподобного была чудодейственная способность сохранить им ясность зрения и уберечь их человеческую природу от порчи.

Фарб повернулся к штандарту Императора, который прикрывал его с фланга. Местные горожанки скрупулёзно вышили на ткани драгоценной проволокой образ, списанный из требника преподобного. Фарб преклонил колена, и публика поспешно последовала его примеру.

— Боже-Император, — нараспев заговорил проповедник, — источник нашей надежды. Сохрани нас от нечистых демонов. Охрани лона жён наших, дабы дети наши не обратились в мутантов. Спаси нас от тьмы во тьме. Присмотри за нами, как мы исполняем волю твою. Imperator hominorum, nostra salvatio! — Священные слова, последнее — мощные волшебные слова. Фарб сморкнулся из одной ноздри и плюнул поверх толпы.

Джоми рассматривал штандарт. Вышивка металлом превратила древний императорский лик в маску из проволоки и трубок.

— Приступаем! — объявил Фарб.