Искажение разума и другие преступления

Ее глаза загорелись, она любила говорить о своей работе.

— Печать, которую можно снять только в один день месяца. Как только Ригель ее закрыл, ему не нужно охранять ее даже от товарищей, кроме одного дня, — она ухмыльнулась. — Я выбрала последнюю четверть луны.

— Это еще что?

— Луна, которую видно на треть. Я надеялась, что медленно угасающий свет напомнит ему о цене жадности.

Я надавил на виски.

— Так он хотел украсть ценный артефакт из «Цербера» и хранить его в сейфе? Он не собирался продать артефакт? Это в стиле Ригеля, и для этого не нужен защищенный сейф.

— Я не знаю. Как только он сказал мне назначение сейфа, и что он хотел моей помощи с кражей, я ушла, — она разглядывала содержимое чашки. — Ригель не имел права на такой артефакт. Он для рук того, кого не ведет жадность.

Я уже не сжимал виски, а тер лицо руками, гадая, что спросить дальше. Мне не нужна была эта информация, но я хотел подготовиться к Второй фазе.

— Странно…

Я опустил ладони и увидел, что Мэгги смотрела на что-то поверх моего плеча. Блин. Часть галлюцинации ускользнула? Нужно было за многим следить, а я уже уставал.

— Что? — с опаской спросил я.

— Что-то в этом месте не так, — она продолжила напугано озираться. — Ты что-то делаешь?

Мэгги знала мои способности. Если она ощутила, что что-то было не так, я не винил ее в том, что она заподозрила меня.

К сожалению, ее знания усложняли мне работу по ее обману. Когда я отвлекался или уставал, галлюцинации становились менее правдоподобными. Многие не замечали ничего, кроме зуда в подсознании, но те, кто знали, почему ощущали такое, могли быстрее заметить несообразности.

Она пронзила меня встревоженным взглядом.

— Кит, что происходит?

По плану, который я предложил Блит, тут я должен был подать сигнал Линне и агенту Каттеру, чтобы они арестовали Мэгги.

Но Мэгги была доброй, сочувствующей и щедрой — эти качества было сложно найти в этом городе. Хоть она и была параноиком, хоть работала порой на темной стороне закона, она была женщиной, которая позвала меня к себе домой на Рождество, узнав, что у меня не было планов, и я не праздновал Рождество годами.

Даже если бы у меня не было альтернативного плана с самого начала, я не привел бы ее в мир камер и серых комбинезонов, в котором я застрял.

Я склонился ближе и прошептал:

— Я кое-что покажу, но мне нужно, чтобы ты оставалась спокойной.

Она нервно кивнула. Я пристально посмотрел на нее, убедился, что она была готова.

И я убрал галлюцинацию.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

Глаза Мэгги расширились, видение уютного кафе пропало, открыв холодную современную реальность. Мой разум освободился, и я сосредоточился на том, где был нужен больше.

Она резко вдохнула, прижала ладони к столу, словно хотела встать.

— Не реагируй, — прошипел я. — За нами следят.

Она опустилась на стул.

— Что происходит? Что ты наделал?

— Не смотри, но ты заметила двух напряженных человек в углу?

— Да-да. Кто они?

— Агенты МП.

Страх проступил на лице Мэгги.

— Что? Почему? Ты работаешь на МП?

— Я просто пытаюсь выжить.

— Мы все пытаемся выжить, — зло парировала она. — Не забывай. Мы все пытаемся держать головы над водой.

Я подавил стыд.

— Я не смог уйти, Мэгги. Они поймали меня, и они навалили на мою голову шестьдесят одно обвинение.

— И ты бросаешь меня волкам, чтобы спастись?

— Нет, — прорычал я. — Ты сказала мне как-то раз, что в твоей аптечке есть зелье против телетезиана. Прошу, скажи, что она с тобой.

— Один из тех агентов телетезиан? — она тряхнула головой. — Конечно, зелье есть, но убежать не удастся, когда они смотрят.

Я сжал кулон.

— С этой частью я для нас справлюсь.

— Нас?

— Я иду с тобой.

Ее глаза расширились, но она кивнула.

— Иди в туалет, оставайся там, пока я не вызову тебя. Держи зелье наготове.

Она невесело улыбнулась мне, встала из-за стола. Линна и агент Каттер напряглись, а потом расслабились, когда она пошла к дамской комнате. Они уже знали, что в той стороне выйти из здания не удалось бы.

Мое сердце нервно колотилось об ребра.

Я умел три основных трюка с галлюцинациями. Первым было Украшение — я менял части пространства под свои нужды. Одной из любимых шуток было, когда я рос, напасть на задиру в классе и противного приемного родителя, сдвинув бордюр или стул на пару дюймов. Я даже не знал, за какое количество растянутых лодыжек и отбитых задниц был в ответе.

Но люди имели в разумах других «присутствие», как не было с белой краской. Изменить цвет чьего-то свитера — не проблема. Но создать галлюцинацию говорящегося, движущегося и реагирующего иначе человека, пока настоящий был на виду? Человеческий мозг сопротивлялся, когда я пытался так делать.

Потому нужно было убрать настоящую Мэгги, чтобы перейти к следующей части.

Я досчитал до сотни в голове и сосредоточился на Мэгги, которую я знал. То, что я ее знал, кстати, помогало. От этого галлюцинация казалась убедительнее.

Дверь туалета открылась, и Мэгги вышла, нервно озираясь, как делала, когда вошла в кафе. Она прошла к нашему столику, остановилась рядом со стулом, теребя ремешок комбинезона.

Или так казалось.

Теперь начиналась часть сложнее.