Кошмарное преобразование началось с головы, от которой по телу Трезора стремительно побежали метастазы мерзких серых пятен, быстро захватывающих тело, руки, ноги… Но сами глаза потеряли жизнь последними, сами глаза – широко раскрытые – безмолвно рассказали Амону всё, что происходит. Несчастный псоглавец понимал, что каменеет, но не мог пошевелиться, не мог ничего предпринять, а лишь смотрел на Кирилла, и злость в его взгляде сначала сменилась недоумением, потом ужасом, а потом – в самом конце – каменным равнодушием.
Потом – это секунд через десять.
Но Амону они показались вечностью.
А когда псоглавец стал полностью серым, Кирилл закрыл глаза, услышал лёгкие шаги и понял, что женщина обходит его справа. Сжал нож, на случай, если Медуза атакует, но та не задержалась и ничего не сказала, помогла справиться с Трезором, вышла из лаборатории, и вскоре её шаги растаяли в коридоре. Кирилл коротко передохнул – с облегчением, затем повернулся к забившемуся в угол Зиновию и хрипло приказал:
– Иди к столу, Портной, нужна твоя помощь.
И указал на умирающую вдову.
Полицейские явились минут через десять после того, как Портному удалось остановить кровотечение и наложить на рану несколько быстрых швов. Только убедившись, что Юлия сможет продержаться минимум час, Зольке занялся подготовкой к встрече с представителями власти: к этому моменту Кирилл оттащил тела змеевидов в лабораторию и кое-как прикрыл потайную дверь. Что же касается разгрома, то он полностью укладывался в наспех придуманную легенду.
Полицейские в Кунсткамеру приехали быстро, а вот в подвал спускались медленно, останавливаясь и озираясь на каждой ступеньке и постоянно бормоча в рации, что требуется поддержка. Однако автобус со спецназом застрял в пробке, действовать приходилось самим, патрульные, проклиная всё на свете, сошли по лестнице, но в подвале, несмотря на стойкий запах пороха, не обнаружили ничего страшного: ни трупов, ни преступников, ни бешеных собак, о которых рассказывали перепуганные сотрудники Кунсткамеры.
– Что произошло? – поинтересовался старший из полицейских после того, как вдвоём с напарником они наконец-то добрались до кабинета и встретили растерянного и немного напуганного Зиновия, прячущегося за перевёрнутым столом.
– Не знаю, – горько поведал Портной, позволив достать себя из укрытия и перестав дрожать – он великолепно сыграл испуг. – Я работал, писал научную статью… а двое мужчин ворвались в кабинет и стали всё крушить… Где охрана?! Почему их пропустили?! – Но в следующий миг Зиновий прекратил крик, обвёл рукой разгромленное помещение и уныло вздохнул: – Видите, что они натворили!
Сломанная мебель, разбросанные документы, грязные следы на полу… Декорации не оставляли сомнений в рассказе доктора Зольке, но больше всего полицейских заинтересовала статуя в углу: Медуза обратила в камень самого Трезора, а не образ, который видели окружающие благодаря «мабраске», и потому псоглавец предстал перед блюстителями порядка во всей красе – мускулистое мужское тело, облачённое в набедренную повязку, и голова добермана.
Очень реалистичная скульптура серого камня.
– Египетская? – со знанием дела спросил старший полицейский. Он видел в учебнике истории сына примерно такую же картинку и решил блеснуть познаниями.
– Египетская, – подтвердил Зольке, заставив себя посмотреть на образованного сержанта с уважением.
Полицейский подбоченился.
– Зиновий, откуда у вас эта статуя? – изумился протиснувшийся в кабинет завотделом.
– Дар от спонсора, – поведал Портной. – Я не рассказывал вам о переписке… хотел устроить сюрприз… Её доставили ночью…
– Прекрасный сюрприз! – завотделом отпихнул полицейских и принялся в буквальном смысле слова ощупывать каменного Трезора. – Какая тонкая работа! Я хочу знать, кто ваш спонсор и откуда у него эта скульптура! Немедленно!
Доктор Зольке вздохнул.
– А как же воры? – поинтересовался сержант.
– Ловите, – милостиво разрешил завотделом, не отрывая взгляд от статуи. – Вам за это зарплату платят…
Штаб-квартира королевы питерских некромантов располагалась на Большой Конюшенной и занимала весь дом, с виду – обыкновенный, классический, ничем не отличающийся от других зданий, но в действительности – дворец и неприступная крепость. Левое крыло здания было отдано «Похоронному бюро вдовы Александер» – уважаемой фирме, к услугам которой прибегали уважаемые горожане, желающие отправиться в последний путь со всеми возможными почестями. А справа гостей поджидало «Заведение вдовы Александер» – популярный клуб, предоставляющий клиентам весь спектр ночных развлечений большого города.
Однако Кирилла проводили не в клуб и не в бюро, а в рабочий кабинет королевы, и проводили не пленником, но гостем.