Искажение

– Я с самого начала не понимал, зачем Авадонна отправил меня на кладбище, поскольку ему явно было плевать на судьбу Ольгина, – поведал Кросс. – А теперь цепочка сложилась: он знал, что я отыщу могилу и начну её раскапывать, а Гаап пришлёт тебя.

– Мне кажется, ты слишком высокого мнения о карлике.

– Но ведь ты здесь, – хмыкнул толстяк.

Это утверждение оспорить было невозможно.

– Я здесь, ты в яме, – Ксана передёрнула плечами – утренняя прохлада заползла под легчайшую блузку. – И что это значит? Какую связь разглядел Авадонна?

– Я хочу домой, – просто ответил Кросс.

– А я ищу счастливое отражение, – неожиданно для себя брякнула Ксана.

И тут же замолчала, закусив губу.

Оказавшись в Отражении, она никогда ни с кем не откровенничала, потому что любое откровение – слабость. А сейчас вдруг вслух ляпнула то, что хранила в глубине души. Так глубоко, куда никого не подпускала.

– Вот и связь, – грустно улыбнулся Иннокентий. – У каждого из нас есть неосуществимая мечта, а под этим камнем лежит…

– Прах.

– Очень мощный прах – прах Древнего, – поправил женщину Кросс. – Возможно, он и есть ключ к нашим желаниям.

– Не знаю, можно ли отправить тебя на другую планету, насекомое, но моя мечта действительно неосуществима, – зло бросила ведьма, ругая себя за длинный язык, но не в в силах остановиться. – Я не просто ищу счастливое отражение, я хочу вернуть прошлое, хочу оказаться там, где умела мечтать и любить. Когда на мне не было этой грязи, а лучший в мире мужчина держал меня за руку… Ты понимаешь?! Вот чего я хочу! – Она замолчала, так же резко, как сорвалась на крик, и очень спокойно продолжила: – Но даже Древние неспособны повернуть время вспять. Моя мечта никогда не осуществится.

– Если ты не можешь изменить время – нужно изменить мир, – рассудительно произнёс Иннокентий. – Нужно вернуть то отражение, в котором ты была счастлива.

– Оно уже улетело.

– Отражения вечны, – не согласился Кросс. – Оно стало слабым, незаметным, но по-прежнему где-то живёт: может, притаилось в слезинке в уголке твоего глаза, может, на дне твоей души, в глубинах памяти или в том куске льда, в который обратилось твоё сердце. То отражение до сих пор где-то дышит, и ты можешь его отыскать.

– Не уверена, что могу, – честно ответила Ксана, не заметив, как по щеке скатилась слеза.

– Можешь, – отчеканил Иннокентий, в очередной раз нажимая на лопату. – Поэтому ты здесь: цепочка событий потянула тебя за собой и привела туда, где ты способна отыскать счастье, а я – построить мост домой. – Лопата глухо стукнулась обо что-то твёрдое, толстяк отставил её, наклонился и вытащил из земли серебряную урну. Красивую, достойную великого Древнего, но запачканную землёй. – Я нашёл силу, а ты способна с ней управиться.

«Я смогу изменить мир!»

И всё, что нужно – отыскать Отражение, ускользнувшее от неё в ту ночь. Отыскать тот счастливый момент, где она приняла правильное решение и отвергла предложение Гаапа, где гордыня не превратила её в чудовище. Отыскать тот мир, который до сих пор живёт в её мыслях, а то, что мыслимо – осуществимо.

Таков закон.

Ей нужно отыскать счастливое Отражение и обратить его в реальность…

– Что скажешь? – спросил Иннокентий.

– В нём действительно полно силы, – оценила ведьма, быстрым движением смахнув со щеки слезу. – Даже в мёртвом.

Причём не просто силы, а концентрированной Ша, чистой, как Тьма, как дистиллированное Зло в склянках Скупщика, невероятно мощной Ша, тоскующей в образе праха и рвущейся на свободу.

– В нём полно силы…

Кросс выбрался из ямы, поставил урну на землю, взял женщину за руку и посмотрел в полные слёз глаза:

– Ксана, я хочу домой, ты хочешь стереть с себя грязь Первородного греха. Нас обоих не устраивает этот мир, так давай побудем эгоистами и…

– …и всё поменяем? – с надеждой спросила ведьма.

– К чёртовой матери, – кивнул инопланетянин.

Ксана улыбнулась Иннокентию сквозь слёзы и согласилась:

– Давай.

И Вселенная, кажется, усмехнулась, с интересом прикидывая, что будет дальше.

* * *

– Иду, иду… – недовольно проворчал Машина, неспешно двигаясь по коридору ко входной двери. – Слышу я, слышу… чего надрываться?

А надрывался неизвестный от всей души и уже с минуту не отрывал палец от кнопки звонка, наполняя квартиру режущим ухо звоном и не среагировав на громкое хозяйское сообщение: «Не заперто!», прозвучавшее из гостиной. Пришлось Покрышкину выбираться из кресла и тащиться по длинному коридору, чему он был настолько не рад, что на ходу бормотал:

– Я тебе так скажу: если дело окажется несерьёзным, тебе потребуется консультация хорошего хирурга… и травматолога… и проктолога…

Машина резко распахнул дверь, на несколько мгновений замер, разглядывая пустую площадку, а затем перевёл взгляд вниз, под ноги, и увидел на входном коврике небольшую картонную коробочку, перевязанную строгой бечёвкой.

Звонок умолк два шага назад, но Ермолай не услышал топота ног убегающего хулигана: то ли тот воспользовался лифтом, то ли наложил на звонок чары.

– Посылка, значит, – вздохнул рыжий, не прикасаясь к коробочке. – Похоже, визит Ольгина стал лишь первым звеном цепочки.