Искатели странного

— А если рассматривать события на планете с этой точки зрения, то один из сакраментальных трех вопросов «Кто?», «Для чего?» и «Как?» находит ответ. В самом деле, во всех случаях объектами психокоррекции оказывались люди, могущие каким-то образом поколебать стабильность сложившегося на планете уклада жизни. Отметим, что уклад этот явно отличается от общепринятого на Земле и в других земных колониях. Следовательно, можно взять в качестве рабочей гипотезы предположение, что психокоррекция проводилась для поддержания стабильности общественно-социальной структуры. Это — «для чего».

Историки и социологи зашевелились. Донесся возглас: «Инте-ере-есно!» На говорившего накинулись сразу несколько человек: «Чего тут интересного? Это же тривиально! Да это же во все времена любая власть так поступала, давила всех противников!» Голоса слились в неразборчивый гул, потом кто-то шикнул, все замолчали и опять повернулись к Беккеру, который терпеливо пережидал шум.

— Теперь второй вопрос: «Как?» От ответа на него зависит и третий вопрос: «Кто?» Ну, как справляются с нашим братом — ясно. А вот с аборигенами… Попрошу набраться терпения и выслушать меня, сколь бы дикими ни показались мои предположения… Во-первых, здесь, на планете, невозможен обмен направленной мыслью, ментообмен. Насколько я понимаю, наши физики и ментоскописты объясняют это тем, что местное солнце является естественным источником гиперполя в сочетании с еще каким-то, неизвестным пока, излучением. Во-вторых, все мы отмечали, особенно сразу по прибытии, давящее ощущение чужого взгляда — признак стороннего спонтанного ментоконтакта. Я считаю, что излучение, действовавшее в течение нескольких поколений, привело к появлению у жителей планеты способности находиться в постоянном ментоконтакте, а точнее — в постоянной связи на уровне подсознания. Или, если хотите, к появлению всепланетного сознания, сверхсознания, надсознания — термин я пока не подобрал… И вот это-то сверхсознание, образующее планетную ментосферу, и является причиной всех рассматриваемых явлений. Из-за него для нас с вами невозможен ментообмен — сознание блокируется, защищаясь от давления ментосферы. Примерно так мы рефлекторно жмуримся при ярком свете… Сверхсознание, возможно, еще и не осознает себя, но тем не менее стремится сохранять стабильность составляющей его структуры. Стремление к упорядоченности — неотъемлемое свойство, или даже признак, живой материи!

Аудитория вполголоса загудела. Беккер, со слабой иронической улыбкой, пережидал шум. Наконец, уловив какие-то осмысленные реплики, он громко сказал:

— Достаточно! Я вижу, идея понравилась! Она объясняет все: и кто, и зачем, и как! Даже цикличность ментоактивности хорошо привязывается к пресловутым Карнавалам, если принять, что она зависит от излучения местного солнца… Кто-то тут, справа, все спрашивает, почему, мол, надсознание не устанавливает с нами контакт? А вы не пробовали установить контакт с отдельными клетками своего тела? Или побеседовать на абстрактные темы, скажем, с собственной печенью? Но ведь для надсознания все мы не более чем составляющие его клетки!

И он направился к своему месту, не замечая, как смолкает гул голосов и зал, подобно цепной реакции, охватывает тишина: они были ошарашены. Он не замечал вообще ничего вокруг, кроме устремленных на него глаз Веры. Он только сейчас понял, почему она задержалась вчера, понял, где она была: конечно же, в Центре здоровья. И наверняка ей вчера наложили на сознание матрицу Юлии…

У своего кресла Беккер остановился и, не оборачиваясь, сказал, словно самому себе, но так, что все услышали:

— Я не знаю, до конца ли мы отдаем себе отчет в том, что произошло… Мы все искали иной разум и вот наконец нашли. Не в глубинах галактик, а рядом — отражение в зеркале, странным образом обретшее вдруг самостоятельность. И не знаю, нужно этому радоваться или нет…

Корабль был в безвременье. Он был Нигде и Никогда. Корабль шел гиперпространством…