Искатели приключений

— Помню, — ответил я.

— Тогда будьте осторожны. — Он открыл мне дверь. — Себя не подстрелите.

Прошло почти три часа после того, как я покинул дом Марселя, и вот неразговорчивый азиат дворецкий снова открыл мне дверь. Было начало пятого утра, но дворецкий выглядел так, будто вовсе не спал.

— У меня есть ключ от лифта, — сказал я. Дворецкий кивнул.

— Мистер Кэмпион говорил мне. Не забудьте потом запереть лифт.

Дверь в гостиную была открыта, я запер дверь лифта и вошел. Свет в комнате горел, но она была пуста.

Ведущая в спальню Марселя дверь была также приоткрыта, и я заглянул туда, подавив в себе намерение предварительно позвать его. Не было смысла деликатничать с человеком, которого собираешься убить. В комнате было темно, и я зажег свет. На кровати никого не было, похоже, что на нее и не ложились. Я прошел через спальню в гардеробную, оттуда в ванную. Там тоже было пусто.

Вернувшись в гостиную, я попытался открыть дверь комнаты для гостей, но она оказалась запертой изнутри. Наверное, Марсель пригласил какую-нибудь девицу, развлекается с ней там или спит, заперев в силу своей навязчивой идеи дверь. Однако, я не намеревался ждать, чтобы выяснить это. Громко постучав, я крикнул:

— Марсель!

Подождав несколько секунд, я снова позвал его и снова безрезультатно.

Я медленно вернулся к бару и налил себе выпить. Во всяком случае, я был теперь уверен, что он там один, потому что если бы в комнате был кто-то еще, мне бы непременно ответили. Может быть, он просто зашел туда и отключился.

Я потягивал виски, и в тот момент, когда мой взгляд упал на панель позади бара, я вспомнил о скрытой телекамере. Пройдя за стойку бара, я отыскал кнопку и нажал ее.

Панель бесшумно повернулась, и еще несколько секунд пришлось подождать, пока нагреется телевизор. Первое, что я увидел, была кровать, но она была пуста. Потом я увидел Марселя и медленно перевел дыхание. Кто-то опередил меня, Марсель был уже мертв.

Он лежал на животе на полу рядом с кроватью: голова повернута, глаза вылезли из орбит, толстый, распухший язык вывалился изо рта. Воротник рубашки был расстегнут. Черный шелковый шнур, обмотанный вокруг шеи, шел к рукам, связанным за спиной, а далее к лодыжкам связанных ног. Шнур был затянут так сильно, что тело Марселя изогнулось.

Я смотрел на него, позабыв о выпивке. Мне впервые приходилось видеть такое простое и вместе с тем изощренное убийство, чувствовалась рука настоящего профессионала. У меня не было сомнений, что Марсель был еще жив, когда убийца вышел из комнаты, но жил он после этого всего несколько минут. Он сам убил себя, пытаясь освободиться, и чем энергичнее он пытался сделать это, тем сильнее затягивался шелковый шнур вокруг его шеи.

Отхлебнув из стакана, я снял трубку телефона, стоящего на стойке бара, и нажал кнопку с надписью «дворецкий».

— Слушаю, мистер Кэмпион? — раздался голос с ярко выраженным восточным акцентом.

— Это не мистер Кэмпион, это мистер Ксенос. Приходил ли кто-нибудь к мистеру Кэмпиону, пока меня не было?

Дворецкий замялся.

— Нет, сэр, насколько я знаю. Во всяком случае я никому не отпирал парадную дверь после того, как вы с дамами уехали.

Я посмотрел на экран телевизора.

— Тогда, думаю, вам лучше вызвать полицию. Похоже, что мистер Кэмпион мертв.

Я медленно положил трубку и закурил сигарету, потом сел и, куря и потягивая виски, стал дожидаться приезда полиции. Я вспомнил слова одного банковского громилы по имени Вилли Саттон, с которым познакомился однажды. Он написал книгу о своей жизни, и одно время она пользовалась большой популярностью. «Нет такого сейфа, хранилища, банка или тюрьмы, сделанных человеком, в которые при сильном желании не смог бы проникнуть другой человек», — говорил он.

Я подумал, что бы сказал Марсель, услышь он эти слова. Возможно, и ничего. Он ведь считал себя единственным человеком, который может все предусмотреть. Я улыбнулся.

Интересно, какой толк ему теперь от всех его денег и планов.

26

История убийства Марселя изобиловала классическими подробностями, которые так любят расписывать газеты: хорошо охраняемый дом, неприступное жилище, запертая комната и в качестве жертвы один из самых богатых и ненавидимых людей в мире. Все это сопровождалось сообщениями о международных финансовых махинациях и сотнями фотографий прекрасных женщин и дорогих проституток. У газетчиков каждый день был подобен празднику, у них было все, что они хотели, кроме одного — убийцы.

Спустя неделю после убийства ко мне в кабинет явился капитан, занимавшийся его расследованием. Мы с ним были уже хорошо знакомы, так как неоднократно беседовали в течение этой недели.

— Мистер Ксенос, — сказал он, выколачивая трубку в пепельницу, — на расследование уйдут годы, но когда мы завершим его, то будем так же далеки от успеха, как и сейчас. И не потому, что у нас нет подозреваемых, я могу назвать как минимум пятьдесят человек, у которых были причины убить Кэмписна.

Я улыбнулся про себя. Этот полицейский был достаточно умен и вежлив, чтобы не сказать, что и я фигурирую в этом списке.