Искатели приключений

— Я убью тебя, если ты сделаешь это, — яростным шепотом проговорила Ампаро. — Она влюблена в тебя по-прежнему!

Дакс громко расхохотался. Но перед самым отъездом из Парижа он вспомнил, что к Жизель так и не сходил.

Через три дня после их возвращения в Кортегуа войска Северной Кореи пересекли 38-ю параллель.

Ампаро вихрем ворвалась в кабинет отца, разметав в стороны стоявших на страже солдат. Хлопнув дверью, она размашистым шагом подошла к столу, за которым сидел президент.

— Ты отсылаешь его в Нью-Йорк! — она кипела от злости.

Президент пожал плечами.

— Ему нужно быть там перед тем, как он отправится в Корею. Я тебе уже объяснял.

— Он поедет один? Отец кивнул.

— Я говорила, что одного его не отпущу!

— Он едет по делу.

— Ты же знаешь, что из этого получится! — Она уже кричала. — Ты же знаешь, что он за человек!

— Так что же? — голос его звучал совершенно равнодушно. — Это твои проблемы.

— Я еду с ним!

Впервые за то время, что Ампаро пробыла в кабинете, президент позволил себе проявить чувства простого смертного. Он поднялся, обогнул стол и подошел к дочери.

— Ты останешься здесь и займешься своими собственными делами!

— Нет! Ты хочешь разрушить мой брак точно так же, как ты разрушил все в моей жизни! Если он завтра уезжает, я еду с ним!

Неожиданно резким движением он схватил руку Ампаро, заломил ее за спину, а другой рукой отвесил дочери пощечину, отчего та очутилась на полу возле двери. Когда же Ампаро попыталась подняться, он поставил ей на грудь ногу, упираясь носком ботинка в шею. Холодно проговорил:

— Слушай, ты, шлюха, ты сделаешь так, как я тебе сказал. Не для того я так далеко зашел, чтобы позволить какой-то молоденькой дурочке, у которой зудит между ног, вмешиваться в мои планы. Я не остановлюсь ни перед чем, даже если тебе придется всю свою оставшуюся жизнь провести за решеткой.

— Ты не посмеешь, — прошептала она, но в голосе ее зазвучал страх. — Я ведь все-таки твоя дочь. Зубы его блеснули в улыбке.

— Да ну? И кто это утверждает? Я и только я. Всем известно, что твоя мать была всего-навсего обыкновенной шлюхой. Единственное, что мне нужно сделать, это заявить, что произошла ошибка, что все эти годы меня обманывали.

Ампаро смотрела на него и молчала. Он как бы нехотя убрал ногу и вернулся к столу. Она поднялась с пола, не сводя с отца взгляда, и направилась к двери, но его голос остановил ее:

— Не так, — спокойно сказал президент. — Сначала умойся. Все-таки там люди.

Ампаро направилась в ванную комнату. Через несколько минут она вышла. Президент бросил на нее удовлетворенный взгляд, кивнул. Глаза Ампаро на побледневшем лице горели.

— Мне нужно выпить, — сказала она.

— Так-то лучше.

Развернувшись в своем вращающемся кресле, он достал из шкафчика позади бутылку рома и стакан, плеснул в него изрядную порцию и поставил бутылку на место. Протянул дочери стакан.

Ампаро выпила залпом, поставила стакан на стол. Щеки ее начали розоветь.

— Теперь иди, — скомандовал он, — и попрощайся со своим мужем как с героем, уходящим на войну. Он может вернуться очень нескоро.

Он смотрел, как дочь идет к двери, и, когда она взялась за ручку, заговорил снова:

— И постарайся забеременеть. Будет чем заняться, пока он в отъезде.

Впервые за время их разговора на лице Ампаро мелькнула улыбка.

— Это единственная вещь, которую я не могу сделать по твоему приказу.

— Что-нибудь не в порядке с мужем? Она медленно покачала головой.

— Что-то не в порядке со мной. Помнишь ребенка, которого я потеряла, ребенка от Де Ортеги, которого ты приказал убить? Но он отомстил и после смерти: теперь я бесплодна. Стерильна. Никогда на твоих коленях не будут играть внуки.

Дакс сидел напротив референта Генерального секретаря ООН по военным вопросам. Позади него за огромным окном огромный город зажигал вечерние огни.

— Не знаю, полковник Ксенос, — медленно проговорил референт. Чуть заметный мелодичный норвежский акцент смягчал излишнюю выспренность его английского. — Мне представляется, что немедленный ответ получить будет довольно затруднительно. Американцы крайне неохотно идут на то, чтобы передавать кому-либо новые виды вооружений.

— Вы хотите сказать, что генерал Макартур не доверяет своим союзникам?

— Этого я не говорил.

— Само собой нет, — ровным голосом согласился Дакс, — но именно так это начинает выглядеть со стороны. Как будто эта война — его личная война. Очень скоро даже американский президент поймет это.

Генерал молчал.

— Возможно, я смог бы переубедить его, если бы меня направили в штаб американских войск в Токио?

— Возможно.

— В моем распоряжении были бы восемьсот человек, — продолжал Дакс — специально обученных вести боевые действия в джунглях. А через короткое время их численность возросла бы до двух тысяч. Однако толку от них мало, если не дать им возможности использовать новое оружие. Мой президент стремился помочь делу Объединенных Наций, но не может же он послать людей, которые почти не вооружены.

Чуть повернувшись всем корпусом, референт бросил взгляд в окно. Близилась ночь. Он вздохнул.