Искатели клада. Рассказы

Благодаря тому, что за миссис Финч ухаживало трое сразу, у нее было всего вдоволь, но она вела себя замечательно осторожно. Она обращалась со всеми тремя так мило и добро, что даже после целой недели усердных стараний ни один не мог с уверенностью сказать, кто ей нравится больше всех.

Они приходили к ней в самое различное время дня за табаком и тому подобными вещами, приходили поодиночке, но вечером собирались все вместе, вежливо разговаривали между собой, а по дороге домой все время страшно ссорились.

Потом внезапно, без всяких предупреждений Джинджер Дик и Петер Руссет перестали к ней ходить. В первый вечер Сэм сидел и каждую минуту ждал их; отсутствие товарищей так удивило его, что он не мог извлечь из него выгод. Но во второй вечер, начав с пожатия пальцев миссис Финч в половине восьмого, он без четверти десять нашел лучшее употребление для своей руки и обнял вдову за талию. Он не мог сделать большего в этот вечер, потому что она приказала ему вести себя порядочно и пригрозила закричать, если он не уйдет.

Только на полдороге домой он подумал о причине, заставившей отстать Джинджера Дика и Петера и, решив что-то, пошел домой, улыбаясь так широко, что встречные думали, будто он с ума сошел. Он заснул с улыбкой на губах и, когда Петер и Джинджер пришли домой, он проснулся и опять-таки с улыбкой спросил, где они были.

— Я сегодня не имел удовольствия видеть вас обоих у миссис Финч, — сказал он.

— Нет, — коротко ответил Джинджер. — Нам это надоело.

— Так вредно каждый вечер сидеть в маленькой душной комнате, — заметил Петер.

Старый Сэм спрятал голову под простыню и так захохотал, что вся постель запрыгала; время от времени он высовывал голову, посматривал на Петера и Джинджера и опять начинал смеяться; наконец он совсем задохся от хохота.

— Я вижу в чем дело, — сказал он, садясь и отирая глаза простыней, — ну, что же, ведь мы не можем рассчитывать на успех все трое.

— Что ты хочешь сказать? — спросил Джинджер неприятным тоном.

— Ей вы не нужны, — сказал Сэм, — вот что я хочу сказать. И я не удивляюсь этому. Будь я бабой, вы мне тоже не понравились бы.

— Ты бредишь, — фыркнул на него Петер Руссет.

— Твой цветочный горшок — хорошее дело, — заметил Сэм, вспоминая, как он обнял талию вдовы. — И я очень благодарю тебя за чайник, Джинджер.

— Ты же не хочешь сказать, что ты предлагал ей руку? — спросил Джинджер, поглядывая на Петера Руссета.

— Еще не вполне, но предложу, — сказал Сэм, — и я готов побиться с вами об заклад на полкроны что она согласится.

Джинджер не хотел принять пари, Петер также, даже когда Сэм поднял заклад до пяти шиллингов. Тщеславная манера, с которой старый Сэм лежа хвастался и говорил, как он обращается с бабами, заставила их дурно чувствовать себя.

— Я не согласился бы взять ее за себя даже, если бы она на коленях просила меня об этом, — сказал Джинджер, опуская голову на руку.

— Я также, — сказал Петер. — Отправляйся к ней, Сэм. Когда я подумаю о вечерах, которые я провел с нею, я чувствую…

— Ну, довольно, — резко заметил старый Сэм, — так нельзя говорить о женщине, даже после того, как она скажет "нет".

— Прекрасно, Сэм, — произнес Джинджер, — иди и победи ее, если ты считаешь себя таким ловкачом.

Старый Сэм сказал, что он так и сделает, и на следующее утро до того долго прихорашивался, что двое остальных еле могли оставаться вежливыми.

Он ушел из дому почти сейчас же после завтрака, и в эту ночь Петер и Джинджер не видели его до двенадцати часов. Сэм принес с собой бутылку виски и, по-видимому, был так счастлив, что они сейчас же поняли, что случилось.

— Она сказала "да" в два часа дня, — объявил старый Сэм с улыбкой, после того как все выпили по стаканчику. — Я почти высказался в час, но в эту минуту прозвучал дверной колокольчик в лавке, и мне пришлось начинать все сызнова. Но все-таки было неприятно.

— Ты хочешь сказать, что ты просил ее сделаться твоей женой? — произнес Джинджер, протягивая рюмку, чтобы ее наполнили.

— Да, — сказал Сэм, — но я надеюсь, что у вас нет дурного чувства. Ни один из вас не мог иметь у нее успеха, она мне сказала это.

Джинджер Дик и Петер Руссет переглянулись.

— Она сказала, что все время была влюблена в меня, — продолжал Сэм, наливая их стаканы, чтобы чокнуться с ними. — Мы вышли после чая и купили обручальное кольцо, потом она поручила кому-то лавку, и мы пошли в музыкальную залу "Пагода".

— Я надеюсь, что ты не дорого заплатил за кольцо. — сказал Джинджер, который после двух-трех стаканов виски всегда делался добрее. — Если бы я знал, что ты так поторопишься, я бы сказал тебе раньше.

— Мы должны были сказать ему, — произнес Петер, покачивая головой.

— Сказать мне? — повторил Сэм, глядя на них. — Что сказать мне?

— Почему мы с Петером отстали, — сказал Джинджер. — Но, конечно, может быть, тебе будет все равно.

— Что все равно? — спросил Сэм.

— Удивительно, как она скрывала это, — заметил, Петер.

Старый Сэм опять посмотрел на них и, наконец, попросил высказать на чистом английском языке все, что они знают, и не чернить женщины без объяснений.

— Да это ее не чернит, — сказал Джинджер.