Искатель приключений

Надо сказать, что на Мальте, как и везде, народонаселение делится на три сословия, совершенно различные и отдельные: это дворяне, буржуазия и простой народ. Первое сословие состоит из небольшого числа благородных фамилий мальтийского происхождения, члены которых по статусу не имеют права вступать в орден. Эти фамилии не хотят иметь с рыцарями никаких сношений и признают только власть гроссмейстера и некоторых из высоких сановников, его министров.

Я не буду говорить более об этом сословии, так же как и о народе, потому что они не играют никакой роли в странной драме, которую вы узнаете, и приступаю прямо к сословию среднему, то есть к буржуазии. Это сословие занимает на острове все административные места, гражданские и уголовные. Оно прямо зависит от рыцарей, благосклонность и покровительство которых для него необходимы. Женщины, принадлежащие к этому сословию, называются между собой honorate и, бесспорно, заслуживают этого названия своей скромностью, благопристойностью и поведением, внешне безукоризненным, потому что honorate подвержены столько же, как и другие, а может быть, еще и более других, человеческим слабостям; но они умеют прикрывать свою любовь таким непроницаемым покровом, распространяют вокруг себя такое благоухание добродетели и честности, что по милости этого макиавеллиевского лицемерства, никто не догадывается об их интригах. Все остаются одинаково довольны: женщины уважаются, мужья спокойны, любовники счастливы.

Из сказанного мною, вы легко поймете, что honorate – женщины, слишком искусные и слишком дальновидные, и потому с особенным старанием изучают человеческое сердце во всех его формах и во всех видах. Из этого глубокого изучения honorate вывели заключение, что французские рыцари самые любезные и самые вежливые кавалеры, но вместе с тем и самые нескромные, что, едва сделавшись победителями, они трубят о своем торжестве первому встречному, и что поэтому интрига с ними не может быть окружена желаемой таинственностью.

Было ли основательно это мнение о honorate, я не могу и не хочу доказывать, однако считаю своим долгом заметить, что французские рыцари, привыкшие везде к самым лестным и блистательным успехам, в Мальте принуждены были ограничиться интригами с женщинами самого низкого разряда. Рыцари немецкие, напротив, были любимцами honorate, без сомнения, по милости своего спокойного и рассудительного характера, а также за нежность и свежий цвет лица. Испанцы тоже не могли пожаловаться на суровость этих дам, и я думаю, что в этом случае они были обязаны справедливой славе о своей преданности в любви и хорошо известной скромности.

Французские рыцари разумеется не могли терпеливо переносить презрения honorate и потому мстили им самыми язвительными насмешками и старались подстерегать и обнаруживать самые скрытные их интриги. Но так как они водились только между собой и почти не имели никаких сношений с мальтийцами, не давая себе труда учиться итальянскому языку, на котором говорят на острове, то слухи, распространяемые ими, не переходили за известный, очень тесный кружок, и никто этим не занимался.

Между тем, как мы таким образом жили спокойно и доверчиво в сладостной короткости с honorate, которые удостаивали нас своими милостями, на остров приехал, на французском корабле, командор Фульк де Фулькер. Этот дворянин принадлежал к древнему роду великих сенешалов в Пуату, которые по своему происхождению считаются потомками первых графов Ангулемских. Он уже не однажды бывал на Мальте. В первый раз он приезжал сражаться с турками; во второй – затем, чтобы отыскать одного миланца, которому хотел непременно перерезать горло; в третий – принять присягу и произнести обет. В этот приезд командор де Фулькер имел ужасные и кровавые ссоры. Дикая жестокость его неукротимого характера заставила всех ненавидеть и опасаться его. В последний раз он приехал на Мальту просить командования над галерами, и так как ему было уже около сорока лет, то все надеялись, что он будет не так задирист и придирчив, как прежде.

В первый раз, когда я увидел Фулька де Фулькера, он произвел на меня странное впечатление, я почувствовал к нему какое-то внезапное отвращение. Лицо его было очень характерно и обнаруживало большую энергию. Густые черные волосы, почти курчавые, окружали его высокий и гордый лоб. Длинный и тонкий нос, загнутый наподобие орлиного клюва, отличался необыкновенно подвижными ноздрями, которые широко раздувались в минуты гнева. Черные и густые брови осеняли серые, проницательные глаза, сверкавшие почти нестерпимым блеском. Очень длинные усы, загнутые кверху, окончательно придавали этому лицу воинственный характер. Фулькер был высокого роста; его широкие плечи, по-видимому, могли, подобно атласовым, поддерживать мир. Он казался красив, когда надевал длинную белую тунику с пунцовым крестом. Может быть, в это время командор был уже не так буен и придирчив, как прежде, но он сделался чрезвычайно высокомерным и, гордясь своим высоким происхождением и огромным богатством, хотел повелевать больше самого гроссмейстера.