Искатель приключений

Прошли годы. Старый граф давно уже умер, оставив все свое богатство внуку. Альберик – так Бланш назвала своего сына, рос. Он был хорош собой, но необыкновенно бледен. Бледность эта была так велика, что, казалось, кровь вовсе не текла под его прозрачной и атласной кожей. Альберик не имел ни веселости, ни живости детей его возраста. Он искал одиночества и безмолвия. Часто ходил он в склепы, уже несколько столетий посвященные могилам лабомских владельцев… Там он читал и перечитывал надписи на каждом надгробном памятнике, стараясь отыскать имя, которого там не находилось… Потом он входил в капеллу, становился на колени перед алтарем, закрывал голову руками и плакал долго с мрачной горечью.

– О чем ты плачешь, дитя мое? – спрашивала иногда его мать.

Он отвечал:

– Я сам не знаю…

Бланш, желая расставаться с сыном как можно реже, отвела ему спальную возле своей.

Однажды ночью, ровно через десять лет после рождения ребенка, Бланш вдруг проснулась. Пробило полночь. Бланш показалось, будто она слышит в спальне сына два голоса: один голос Альберика, другой был слишком тих, чтобы Бланш могла его узнать.

– Альберик, сын мой, – спросила она, – ты не один?

– Нет, матушка, – отвечал ребенок.

– С кем же ты говоришь?

– С моим отцом.

Холодны и пот выступил на лбу Бланш. Она лишилась чувств. На другой день она стала расспрашивать Альберика. Он не помнил ничего.

CLXXXI. Праздник мертвых

В этот самый год, в конце осени, в день Праздника мертвых, в холодную и туманную погоду, Альберик подошел к матери и взял ее за руку.

– Что тебе надо, мое бедное дитя? – спросила молодая женщина.

– Хотите пойти со мною, матушка?

– Куда?

– В лес.

– Что ты будешь делать в лесу?..

Ребенок не отвечал на этот вопрос, только продолжал почти умоляющим тоном:

– Матушка, пойдемте со мною, пожалуйста…

Бланш не могла ни в чем отказать Альберику. Она надела шубу и сказала:

– Пойдем.

Бледная улыбка появилась на губах ребенка.

Бланш и Альберик молча вошли в лес, уже лишенный листьев. Альберик без малейшей нерешительности вступил в лабиринт узких и извилистых тропинок, как будто очень хорошо знал путь, по которому должен был идти, Бланш наконец удивилась этой уверенности.

– Куда ты ведешь меня? – спросила она.

Ребенок остановился, взглянул на мать с странным выражением и сказал:

– Отец был у меня опять нынешней ночью…

– Ах! – прошептала Бланш.

Ребенок продолжал:

– Он вас спрашивает, матушка…

– Стало быть, ты меня ведешь к нему?

Ребенок сделал утвердительный знак. Бланш сложила обе руки и подняла их к небу.

– Будь благословен, Боже мой! – прошептала она, – Будь благословен, если это конец моей бесконечной тоски!

И она продолжала следовать за Альбериком, который шел все скорее и скорее. Наконец он остановился. Мать и сын находились перед брошенной хижиной, дверь которой была завалена грудой камней.

– Здесь, матушка, – сказал ребенок.

И он начал откидывать камни, закрывавшие дверь. Когда дверь наконец освободилась, он обернулся к Бланш и сказал:

– Войдемте, матушка.

Бланш вошла. Труп Альберика лежал точно в таком же положении, как в тот день, когда Филипп раздробил ему череп пистолетным выстрелом. Можно было сказать, что он умер едва ли час тому назад. Возле него на камне сидел ворон и, казалось, спал, положив голову под крыло. Ребенок набрал каменьев и заложил дверь изнутри.

– Вот и я, жених мой… вот и я, супруг мой… – сказала Бланш, склонив свою голову на грудь трупа. Руки мертвеца медленно приподнялись и обвились вокруг стана молодой женщины. Ребенок лег у ног отца.

В следующую ночь страшный ураган, подобного которому никто не запомнит, снес крышу хижины и разрушил стены. Наутро поселяне нашли три трупа и похоронили их на кладбище. С того дня или скорее с той ночи в замке Ла-Бом поселились страшные гости – привидения. Оба брата, со шпагами в руках, оспаривают друг у друга обладание прекрасной Бланш, которую они оба так любили… Страшная сцена поединка и убийства разыгрывается каждую ночь привидениями, между тем как черный ворон описывает над их головами большие круги в воздухе с хриплым карканьем. Вот почему старый замок, принадлежавший дальним наследникам графа де ла Бома, сделался вдруг пустым… Вот почему он мало-помалу разрушается из-за отсутствия ремонта… Вот почему, наконец, он называется Проклятым Замком.

Эмрода замолчала, окончив на этом легенду, обещанную Раулю.

– Но неужели эти суеверные верования до сих пор не потеряли своей силы? – спросил Рауль.

– Не только не потеряли, – отвечала Эмрода, – но еще увеличились… Конечно, – продолжала молодая женщина, – общество фальшивомонетчиков не пренебрегло ничем, чтобы придать этим полезным для него слухам новую силу…

– Каким образом?

– О! Это очень просто… Еще в недавнее время странный шум, стоны, зловещий звук цепей часто слышались из недр земли; необъяснимый блеск сверкал между развалинами, фантастические призраки показывались на платформе башен… этого было довольно.

– Понимаю, – отвечал Рауль.