Искатель приключений

Взор Рауля, сначала устремленный на кавалера де Жакмэ, во время этой продолжительной тирады мало-помалу опускался и теперь был совершенно потуплен в пол. Когда Жакмэ перестал говорить, опять наступило молчание, которое в высшей степени стесняло его. Видя, что Рауль не трогается с места, он вскричал:

– Что же вы? чего вы ждете?

Рауль поднял голову, и в эту минуту выражение его глаз заставило кавалера де Жакмэ задрожать; несмотря на пятерых товарищей и двенадцать лакеев, он почувствовал сильный припадок испуга.

– Чего я жду? – повторил Рауль медленным и важным голосом. – Я рассуждаю… я обдумываю…

– Что? – прошептал кавалер де Жакмэ, дрожа.

– Я спрашиваю себя, должен ли я сделать честь такому подлецу, как вы, скрестив с ним мою шпагу, или мне просто следует воткнуть вам в живот этот нож или прострелить голову.

Красное лицо кавалера вдруг позеленело. Страх уступил место ужаснейшему беспокойству. Он встал, опрокинув стул, между тем как собеседники его оставались неподвижны, как будто были пригвождены к своим местам.

– Милостивый государь… милостивый государь!.. – закричал он. – Надеюсь, что вы меня не убьете?

Рауль надел шляпу и, взяв шпагу в правую руку, подошел к кавалеру де Жакмэ, говоря:

– Волков и змей всегда убивают…

– Тот подлец, кто убивает беззащитного… – взревел несчастный провинциал.

– Подлец! – повторил Рауль.

– Да, подлец!..

– И вы, негодяй… вы говорите о подлости! Но хорошо, я, пожалуй, оставлю вам возможность спасения… Я унижусь до вас… я убью вас, но на дуэли… Защищайтесь!

– Не могу… – пролепетал кавалер де Жакмэ.

– Почему?

– Вы видите, что у меня нет оружия…

– Вот оно, – сказал Рауль, указывая шпагой на доспехи, висевшие на стене.

Провинциал, совершенно обезумевший от страха, бросился к доспехам и схватил шпагу, но вместо того, чтобы возвратиться к Раулю, он со всей силой отчаяния дернул за шнурок колокольчика, висевшего возле доспехов. Улыбка страшной ненависти и глубокого презрения появилась на губах Рауля.

– О! подлый трус! – прошептал он.

Кавалер все звонил. По весьма основательной причине никто не явился на этот зов. Мало-помалу Жакмэ потерял надежду получить помощь от лакеев, надежду, которая поддерживала его несколько секунд. Тогда он сделал движение как бы для того, чтобы подойти к Раулю; но, проходя мимо двери, выходившей в коридор, он отворил ее и хотел убежать, но впотьмах он наткнулся на человека, вооруженного с головы до ног, который одной рукой замахнулся на него шпагой, а другой прицелился из пистолета. Кавалер вскрикнул от бешенства и отчаяния и возвратился в столовую, шатаясь как пьяный. Он совершенно растерялся, но ужасное ощущение вдруг вывело его из этого оцепенения. Рауль дал ему пощечину, плюнул ему в лицо и дал по плечу несколько ударов шпагой плашмя. Эти постыдные оскорбления на одно мгновение зажгли искру мужества в негодяе. Он согнулся как ягуар, готовящийся прыгнуть. Хриплый вой вырвался из его горла, глаза налились кровью, пена показалась у рта, и он бросился на Рауля. Тот встретил его острием своей шпаги, которая слегка вошла в грудь де Жакмэ и заставила его отступить. Три раза подряд бросался он на Рауля со слепой, неимоверной яростью, но каждый раз встречал, как железную стену, острие его неподвижной шпаги и отступал, обливаясь кровью. Три струи крови текли из трех ран, из которых ни одна, впрочем, не была опасна, но вид Жакмэ стал отталкивающим, потому что лоб его был прорезан во всю вышину, и лицо несчастного уже не походило на человеческое. Тогда поддельное мужество, о котором мы говорили, вдруг оставило его, оставило вполне. Вместо того чтобы снова напасть на Рауля, подлец бросил шпагу и пустился было бежать. Но бегство было невозможным. Жакмэ знал, что двери караулят, и потому начал бегать вокруг стола, преследуемый своим противником, который напрасно называл его самыми оскорбительными именами, желая заставить его опять взяться за шпагу.

Видя, что все оскорбления не производят на негодяя другого действия, кроме того, что только усиливают его бег, Рауль схватил Жакмэ за платье, остановил, снова дал ему пять или шесть пощечин и наконец швырнул его изо всех сил лицом на стол. Кавалер раскроил себе лоб; боль была страшная. Она произвела на несчастного то же действие, какое производит зажженный светильник, приложенный к бокам старой лошади: в несколько секунд она возвратила ему энергию и ярость. Он приподнялся и, схватив со стола нож, бросился на Рауля, схватил его левою рукою, а правой ударил ножом. К счастью для Рауля, острие ножа только скользнуло по пряжке его пояса; застигнутый врасплох этим неожиданным нападением, молодой человек скоро оправился. Он сдавил правую руку Жакмэ, выхватил у него нож и, прижав несчастного к своей груди со сверхъестественной силой, вонзил ему нож между лопаток. Рауль почувствовал, как судорожный трепет пробежал по телу его побежденного врага. Тогда он выпустил его, и труп тяжело повалился на пол, обагрив его кровью.

CLXV. Возмездие