Искатель приключений

Сделав несколько шагов вперед, графиня де Сент-Анилль остановилась. Она не произнесла ни одного слова, но глаза се, устремившись на ночных посетителей, говорили ясно: «Чего вы хотите от меня?»

Полицейский не заставил ее ждать.

– Я имею честь говорить с графиней де Сент-Аниллъ и мадемуазель Артемизой де Сент-Анилль, ее дочерью?

– Да, – отвечала графиня. – Тот, кто носит такое имя, как мое, никогда не отрекается от него, даже при виде опасности… особенно при виде опасности…

Полицейский снова поклонился. Потом продолжил:

– Графиня, обязанность, призвавшая меня сюда, весьма тягостна…

– Исполняйте ваш долг, каков бы он ни был.

– Я должен, графиня, прочесть вам тайное повеление, касающееся вас и вашей дочери…

– Я вас слушаю… мы вас слушаем…

Полицейский развернул пергамент и прочел громким и внятным голосом тайное повеление, в котором говорилось, что его высочество регент, вследствие неудовольствия, причины которого не обозначались, повелевал экзекутору уголовного суда Легу немедленно отправиться на улицу Бурдоннэ, в дом Дюрана, торговца сукнами, бархатом и шелковыми тканями, арестовать там вдовствующую графиню де Сент-Анилль с дочерью и, не позволяя им даже уложить свои вещи, кроме самых необходимых, отвезти их в почтовой карете по лионской дороге, безостановочно, в замок Гиер, где они будут содержаться в заключении. Регент предписывает исполнить все это, оказывая величайшее уважение графине и ее дочери.

Пока полицейский читал, Дюран бледнел все более и более. Лицо же графини оставалось по-прежнему бесстрастно.

– Могу я позвать мою горничную? – спросила она полицейского, когда тот кончил чтение.

– Можете, графиня.

Графиня позвонила и сказала вошедшей горничной:

– Жавотта, уложи в чемодан самое необходимое белье для мадемуазель де Сент-Анилль и для меня… остальное пришли к нам после, если окажется нужно, в чем я сомневаюсь… Я понимаю, кто подготовил нам этот удар… – прибавила графиня, как бы говоря сама с собой. – Кардинал торжествует теперь… но у меня есть могущественные друзья… ему нелегко будет устоять!.. Любезный Дюран, – прибавила она, обращаясь к торговцу и удостоив протянуть ему руку, – мне жаль, что все это случилось в вашем доме; жаль, что вас так обеспокоили…

Дюран бросился к графине, чуть не стал перед ней на колени и, схватив ее руку, покрыл ее почтительными поцелуями, вскричав:

– Ах! графиня! графиня! можете ли вы думать обо мне в такую минуту!..

– Я знаю, что вы мне преданы, любезный Дюран, и благодарю вас.

– Предан, графиня!.. ах! дай Бог, чтоб я мог, ценою какой бы то ни было жертвы, избавить вас от неприятности…

– Благодарю вас, любезный Дюран, я буду помнить это…

– Ах! графиня, вы уже слишком много сделали для меня…

– Я остаюсь вам должна, любезный Дюран…

– Не говорите об этом, графиня, умоляю вас…

– Напротив, буду говорить…

– К чему, Боже мой?.. к чему?..

– Граф Сципион, сын мой, приедет через несколько дней… он вам заплатит.

– Ах! графиня… совсем не к чему торопиться… Располагайте мной… Я совершенно спокоен, потому что обеспечен… правда, за ткани еще не заплачено… но ваш сын не будет спорить?..

– Он будет спорить с вами?! Как же мало вы его знаете! Притом, пусть позовут Рива…

Горничная, укладывавшая чемодан, побежала за управителем. Он пришел, еще сонный и не подозревая, что случилось. Мы не сумеем описать достойным образом его изумление и горе. Графиня перебила его отчаянное восклицание.

– Любезный Рива, прошу вас засвидетельствовать моему сыну, графу Сципиону, что требования честного Дюрана основательны…

– Ах! графиня, – вскричал Рива, – граф заплатит, закрыв глаза…

– Графика, – сказал тогда полицейский чиновник, – позвольте мне иметь честь заметать вам, что время проходит, а я получил строгие приказания…

– Мы готовы.

Однако в эту минуту твердость благородной дамы, казалось, несколько изменилась. Она выказала знаки волнения и чуть было не упала от слабости. Все поспешили поддержать ее, и скоро к ней возвратилось присутствие духа. Графиня Артемиза рыдала и обнимала мать, как будто их хотели разлучить.

– Милостивый государь, – сказал Рива полицейскому, – я управитель графини… от вас ли зависит оказать мне милость позволить проводить ее, хотя бы из человеколюбия?

Легу возразил, что он хотя к полицейский чиновник, но так же человеколюбив, как и всякий человек, и что не видит никакой причины отказать в подобной просьбе. Это позволение, по-видимому, облегчило графиню.

– Если вам угодно, мы следуем за вами, – сказала она.

Полицейский подал ей руку. Благодарная дама не смела отказаться: она поняла как нельзя лучше, что под этой вежливостью таился надзор. Артемиза шла за матерью, вытирая глаза. Потом шла Жавотта с чемоданом. Дюран и Рива следовали позади. Управитель, наклонившись к уху купца, шепнул ему:

– Государственная тайна, о которой я вам говорил накануне, сыграла с нами плохую шутку: это было оружие с двумя остриями!.. Теперь оно ранило нас… но у нас руки длинные и мы еще отплатим…

Дюран мог только отвечать тяжелыми вздохами. Рива продолжал:

– Завтра я вернусь в Париж… Я буду здесь к двум часам… Ждите меня обедать.