Искатель, 2014 № 11

— Да. Это у вас, в среде тягунов, усердно поддерживается миф об опасности «пробитого». И работа эта ведется, прежде всего, ви-контролем и «ге-бе». Им выгодно, чтобы вы шарахались друг от друга. Не верили, даже убивали. Вы и так-то сугубые индивидуалы, работаете строго в одиночку. А вот еще сказочка об опасности пробоя, чтоб погорячее было. Вашим противникам выгодна всеобщая подозрительность и вражда. Не хватало еще, чтобы тягуны объединились в собственную федерацию и профсоюз! — хохотнул он.

Вик потрясенно молчал. Он уже поставил на себе крест, прикидывал, как бы поэффектней хлопнуть на прощание дверью, а тут… Легко ликвидируется в клети!

Впрочем, поражены объяснениями специалиста были все. Мрачный слушал, открыв рот. Никола со Столбом сидели тихо, как мыши, не пропуская ни одного слова. Только Гром невозмутимо пыхтел сигарой. Возможно, он все-таки читал труды по теории биополя.

— И ты можешь это сейчас сделать? — подался Вик к Оперу. — Ну, закрыть прореху?

— Да без проблем, — улыбнулся специалист. — Если, конечно, шеф не будет возражать… — покосился он в сторону Грома.

— Не будет, — пыхнул дымом тот. — Шеф возражать не будет.

— Только вот тягуном ты уже быть не сможешь. Это единственная правда из того, что наплел тебе Залеский, — закончил мысль Опер. — Тут уж так: клеть поле залатает, утечку снимет, но и восприимчивость заблокирует наглухо. Спонтанную восприимчивость, ту, которая позволяет тебе тянуть. Влить витакс через ту же клеть по обычной методике — пожалуйста! Это вполне возможно. Но вот тянуть… нет, уже нельзя.

И тут блокиратор ожил. Незаметный до сей поры индикатор — красный, в левом верхнем углу прибора — тревожно замигал. Все отпрянули, только Опер рассмеялся:

— Аккумулятор садится. Это ж портативная модель. Так что решай быстрее…

— Да уже решил все!.. — вскинулся Вик.

— А может, это?.. — неожиданно навалился на стол Мрачный. — Может, повременим? — И обернулся к Грому: — Шеф, ты б видел, как этот парень спецназовцев валил! Любо-дорого! Это ж оружие невиданной силы! Вик, будем содержать тебя в лучших условиях. Опер за этим приборчиком проследит, чтоб работал как часы. Подзарядит там, сделает, что нужно, и… В виде разовых акций, а?! Ну, хотя бы против наиболее опасных представителей тоталитарного витакс-режима!

Все молчали. И смотрели на Вика. Он буквально чувствовал физически, как перспектива обладания таким оружием кружит голову — Мрачному, Николе, Столбу. Даже Оперу!

Только Гром невозмутимо курил сигару.

— Как тебе такое предложение, вор? — спросил он так, будто речь шла о покупке новых туфель.

А Вик вспомнил автобусную остановку. Девчонок, падающих под дождем. Бар. Камеру с женщинами. Валерку Безменова по прозвищу Шестопер. Будь оно все проклято! Ведь мечтал же он стать художником, и быть может, еще станет им?..

— Клеть, — тихо и внятно сказал он.

— Так хоть на время! — застонал Мрачный. — С Залеским разобраться! Черные Бессмертные голову поднимают, говорят, собирают свои эскадроны. Если их сейчас не прижать, потом лиха хватим! Хотя бы самое горячее погасить, а потом уже!..

— Клеть, — без тени сомнения повторил Вик.

— Эх! — махнул в сердцах рукой Мрачный. — Такое бывает раз в сто лет, а вы…

— Отставить, Мрачный, — закрыл обсуждения Гром. — Человек сделал выбор, и я его уважаю. И человека, и выбор. Не каждый согласится быть постоянным проходом в преисподнюю. Я бы, например, не согласился. Опер, готовь аппаратуру…

— Да она у меня всегда готова, — улыбнулся специалист, похожий более на недоучившегося студента.

— Но ты расплатишься со мной витаксом, вор, — повернулся главарь к Вику.

— С удовольствием, — откликнулся тот. — Я даже знаю, где его взять.

35

В тот жуткий, незабываемый вечер Софья чуть не умерла. От страха, разочарования, обиды. Нет, больше всего, наверное, все-таки от страха.

Как все изменилось в один миг!

Залеский, это конопатое ничтожество — ведь только и умел, что жрать ветчину, каждый раз запинаясь при слове «хамон»! — вдруг стал совсем другим человеком. Жестким, как подметка, и опасным, как нож в рукаве. И голос стал другим, и фигура. Даже нос-пипка на широкой ряшке побелел, и от этого стало почему-то совсем жутко. Хотя казалось бы, куда уж больше…

А когда схватил он ее за плечи и поставил перед Виком! Думала — все, смерть пришла! У Витьки глаза такие были — с такими глазами убивают. Она знала. А этот подонок орал — что, высушишь нашу подружку, как осенний листочек?! Бедный, желтый листочек, что летит по воле холодного ветра, нигде не находя себе пристанища. Лишь хрустнет под каблуком равнодушного прохожего, спешащего по своим делам.

Но Витька не смог. Он никогда бы не смог ее убить. И его скрутили. Нет, как крутили ему руки, она не видела. Может, и не было такого, просто пошатнулся Вик, когда ворвался в комнату тот бугай со своим приборчиком. Качнулся, еле на ногах устоял. Значит, все-таки скрутили…