Искатель, 2014 № 06

«Всё надоело. Пресытился. Обожрался. Ничего не хочу. Нет никаких желаний. Деньги не радуют. Женщины — тоже. Путешествия во времени наскучили. От выпивки и еды блюю. Осталась только «трава». Но и от «травы» весь высох, осунулся, страшно в зеркало на себя смотреть. Что же теперь? Подохнуть от тоски, как собака? Или самому застрелиться? А может, и не надо стреляться. Может, меня киллеры из Управления прикончат. Что-то их нет. Давно уж пора кому-нибудь появиться. А что если мне у оператора бессмертие попросить? Такое, чтобы даже пуля меня не брала. Может, даст? Тогда я Вечным Жидом стану, бродящим по грешной земле. Этот оператор мне что-то не договаривает. Темнит, гад. Может, он с сатаной как-то связан? Не верю я, что Машину Тесла придумал. Будка, она от лукавого. Нет, бессмертие он мне вряд ли даст. Иначе я тоже дьяволом стану. А оно ему надо — два дьявола на одно вакантное место? Что ж, тогда меня ликвидатор прихлопнет. И пусть. Устал я от жизни. Постой-ка. Как же он меня прихлопнет, если я сейчас сам на себя не похож? Я-то теперь двойник Роберта Кеннеди!»

Голова Мэрилинки торчала из пены. Закрыв глаза от удовольствия, она нежилась в горячей ванне, одновременно попыхивая сладкой сигареткой. Губы были в ярко-красной помаде, причёска — как будто только что сделана в салоне красоты. Залюбовавшись милым личиком, он не хотел прерывать ей кайф, но всё-таки вынужден был сказать:

— Вот я и вернулся, дорогая.

Мэрилинка тут же распахнула свои огромные голубые глазищи, уставилась на него, но вместо радостного возгласа завопила от ужаса:

— А-а-а-а-а-а-а-а-а-а!

Он ничего не понял.

— Это же я, Бобби!

Голова Мэрилинки ушла под воду. Пузыри полопались, полопались да и прекратились. А в центре ванны из-под толстого слоя пены вдруг всплыл беременный живот, весь исколотый рваными кровоточащими ранами. Хет-трика стошнило. Тыльной стороной ладони вытирая рот, он неожиданно увидел, что в руке у него откуда-то взялся большой кухонный нож.

— Нет! — закричал он. — Я этого не делал!

И тут вода из ванной потекла ему на голову…

«Что за жуткое видение. Надо заканчивать с наркотой. А то чокнусь. Как Аналитик». Сквозь водяную завесу он сначала почувствовал, а потом и увидел, что там, в телефонной будке, кто-то есть. Какой-то человек в чёрном. «Не Аналитик ли?» Хет-трик пригляделся. Ему показалось, что в руках у человека в чёрном снайперская винтовка.

— Ли Харви Освальд? — спросил он.

— Ну, ты, Хет-трик, и обкурился, — ответил человек. — А мы тебя обыскались. Пластику сделал. Думал, не отыщем?

Хет-трик догадался, кто это. Но отпираться не стал.

— Как вы меня нашли?

Человек вышел из будки и направил дуло винтовки на Хет-трика.

— Чип в тебе сидит. Думали, ты его вытащил и раздавил. Сигнал то появлялся, то исчезал. Прямо с ног сбились.

Система пожаротушения ангара, разогнав густой марихуановый туман, резко отключила воду. «Грибной дождик» закончился.

— Можно один телефонный звонок?

Хет-трик указал взглядом на красную мобилку, лежащую на столе. Умирать ему почему-то расхотелось. Может, инстинкт самосохранения автоматически сработал. А может быть, он не захотел снова играть по чужим правилам.

— Валяй, только быстро, — сказал ликвидатор, прицеливаясь.

«С ума посходили в Управлении, что ли? — подумал Хет-трик. — Совсем пацанов посылают на верную смерть».

Часть седьмая Вкус крови два

1

Ева была уже мертва. Она безобразно скорчилась на громоздком диване — расширенные остекленевшие глаза, пена по краям разинутого рта, скрюченные пальцы. Рядом сидел он. С ампулой яда в правой руке. Меня он не сразу увидел. Возможно, потому, что я медленно материализовывался, а скорей всего, из-за того, что мысленно его здесь не было. Он уставился в одну точку — взор неподвижен, словно у сфинкса. Просмотренные мной до «тайм-транспортировки» фотографии и кинохроника не передавали всей той атмосферы реальности, в которую я с головой окунулся. В бункере пахло сыростью, затхлостью. В бункере пахло смертью. Несмотря на радостный фокстрот, слышимый за моей спиной. В столовой рейхсканцелярии напивались и танцевали. Что ж, помирать, так с музыкой!

Хотя Гитлер был гладко выбрит и аккуратно одет, на него было страшно смотреть. Бледное, морщинистое лицо выражало предельную степень разочарования, душевной опустошённости, страха перед порогом небытия. Ни коричневый парадный китель, украшенный железным крестом, золотым партийным значком и красной нарукавной повязкой, ни идеально белая рубашка, ни строгий галстук с расправившим серебряные крылья маленьким орлом не придавали фигуре фюрера никакого величия. На диване сидел сгорбившийся, с мешками под глазами, мелко дрожащий старик авантюрист, проигравший в своей жизни всё, что только можно было проиграть.