Искатель, 1997 № 10

Полковник ГАИ обводит взглядом подчиненных, сидящих в зале совещаний. Все хмурые. Это уже хорошо. Хмурый, значит строгий. У всех красные, подогретые солнцем и обдутые ветром лица. Это тоже хорошо. Люди все время на дорогах, на перекрестках. У дачников, коротающих жизнь на огуречной грядке, загорают задницы, которые возвышаются над головами при работе с землей. Красные лица — от других забот.

Есть, конечно, и спиртоводочный фактор. Но если питие не влечет за собой ЧП, полковник ГАИ в список причин, порождающих красноту лиц оперсостава, его не включает.

— Товарищи…

Великий Гоголь! Как он точно подметил, что за торжественным обращением следуют слова: «К нам едет ревизор». И они прозвучали.

Обстановка у нас чрезвычайная. Объявляется операция «Перехват». Угнана машина «гранд-чероки» черного цвета. Госномер «А 101 ГБ». Не мне вам объяснять, что это означает. Поэтому «по коням»! Работаем по плану. И никаких «не обнаружили», «не нашли». Все! Покатились!

Выходя из здания управления сержант Ермолаев ткнул капитана Костюрина локтем в бок.

— Ну что, Рудольф Никодимович? Бортанулись мы с тобой, а?

— Ты о чем?

Костюрин неожиданные уколы держать умеет. Первая реакция на любой вопрос, особенно если в нем угадывается упрек бывает самой простой: глубокое недоумение.

— «А 101 ГБ». Это тот самый черный сундук на колесах. Помнишь, ты мне объяснял?

— Что?

— В отношении букв «ГБ».

— Ты уверен, что это был он?

Давай заглянем в записи. Мы же номер отметили…

— Ладно, ладно, потом.

Но Ермолаев тоже не лопушок. Он уже понял — капитан темнит, петли сбрасывает.

— Не, не. Давай сейчас.

Костюрин с тяжелым вздохом вынужден был признать: да, он прокололся.

— Ладно, что этот «101 ГБ» — я помню. А дальше?

Ермолаев на лету по одному тону старшего угадывает, какую тактику надо избрать. Добровольно признаваться, что видели угоняемый самоход, а мер к задержанию не приняли — это обещало немедленный крупный втык. Загонят в задницу ершик для чистки пистолетов и провернут два раза, чтобы навек запомнили.

Если промолчать, потом энергично поработать — еще можно найти следы. Тогда обеспечена благодарность. Может, и денежка капнет в ладошку в виде премии за старание и бдительность.

— Дальше? Дальше погоним по трассе. Мы примерно знаем, куда эта «джипа» катила. Там все дороги тупиковые. Пошукаем, может, найдем.

А что, разумно. — Костюрин не думал сопротивляться. И они поехали в вольный поиск по своему законному участку.

Проехав пост ГАИ, выбрались на гребень увала. Дорога оттуда вела вниз в живописную долину. Слева на горизонте синела линия дальнего леса, который тянулся на многие сотни километров к северу. Справа лежали сельскохозяйственные угодья — непаханная второй год земля и заливные луга.

Обычно отсюда, сверху, водители катили вниз с ветерком, не думая об опасностях. А опасности были. За линией кустарников, тянувшихся вдоль обочин шоссе, дорога делала два крутых виража — «змейку», как называли этот участок инспектора ГАИ. Здесь разогнавшийся самоход нередко отказывался подчиняться хозяину-лихачу и летел через крышу через кювет под откос.

— Езжай по-тихому, — предупредил Костюрин Ермолаева.

Было это предупреждение интуицией розыскника или осторожностью не желавшего рисковать собой пассажира — угадать не просто. Позже Ермолаев объяснял, что принял слова капитана как второй вариант, а сам Костюрин придерживался первой версии: «Я так и думал, что мы что-то найдем».

Первым пропавший джин заметил Костюрин. Машина виднелась справа от полотна дороги глубоко под откосом, поросшим густым бурьяном.

— Придержи!

Костюрин подал команду резко, словно продолжение движения угрожало им опасностью. Ермолаев ударил по педали тормоза. Колеса зло пискнули: их патрульная «Волга» не любила, когда ее насиловали резкими движениями.

— Что там?

— Это мы еще будем посмотреть. — Костюрин явно торжествовал победу. — Это надо пощупать…

Выйдя из машины, он на всякий случай растегнул кобуру пистолета, вынул «Макаров». Передернул затвор, загоняя в ствол патрон. Щелкнул флажком предохранителя. Снова сунул оружие в кобуру и легкими шагами вприпрыжку двинулся вниз по склону оврага.

Ермолаев выбрался из-за руля. Обошел «Волгу» со стороны капота и остался на шоссе, готовый в случае чего прикрыть товарища.

Костюрин спустился в овраг, обошел вокруг машины, махнул рукой сержанту, приглашая его подойти. Когда тот был рядом, капитан уже знал, что делать.

— Надо подогнать тягач. Выдернем тачку на шоссе, и полковник ГАИ получит что ему так хотелось.

— Сразу и дернем? А если подумать, как эта тележка сюда закатилась?

— Долго ли умеючи? — Капитан находился в легком, приподнятом настроении. — Гнали, не справились с управлением. Не докрутили руля и — амба! Копец!

— Кто гнал-то? — В вопросе скрывалась подковырка, но Костюрин ее не уловил.

— Угонщики.

— Серьезно? — Ермолаев ждал именно такого ответа — Teперь смотри сюда. На что обратил внимание?

— Ну? — Не зная, что увидел сержант, Костюрин не пожелал подставляться.

— Ключ зажигания…

— Ну?