Искатель. 1992. Выпуск №2

Наверное, сразу в это поверить трудно. Еще бы. Поэтому я расскажу в чем заключалась опасность, исходящая от дяди Отиса, опасность не только для человечества, но и для Солнечной системы. И, вполне возможно, для всей Вселенной.

Фамилия у него была Моркс, как и у меня, Отис Моркс. Жил он в Вермонте, и какое-то время мы не виделись. Но однажды я получил срочную телеграмму от тетушки Эдит, его сестры. В ней сообщалось: «ОТИСА УДАРИЛО МОЛНИЕЙ ТЧК СИТУАЦИЯ СЕРЬЕЗНАЯ ЗПТ ПРИЕЗЖАЙ НЕМЕДЛЕННО».

Я приехал первым же поездом. Не то чтобы я волновался за дядю Отиса, но в нескольких словах телеграммы чувствовался невысказанный подтекст, заставивший меня поспешить.

Во второй половине дня я сошел с поезда в Хиллпорте, штат Вермонт. За рулем единственного в городке такси сидел Джад Перкинс, исполняющий также обязанности констебля. Усевшись рядом с ним, я обратил внимание на висевший у него на поясе револьвер.

Заметил я и толпу зевак, собравшихся на другом конце привокзальной площади. Проследил за их взглядами и понял, что смотрят они на пустой гранитный пьедестал, на котором ранее высилась большая бронзовая статуя местного политика по фамилии Оджилби. Дядя Отис презирал этого Оджилби.

И в своем упрямстве не мог поверить, что кто-то воздвигнет ему памятник. Поэтому отказывался признать, что таковой имеется на городской площади. Но статуя высилась-таки на гранитном пьедестале, а теперь вот исчезла.

Старенький мотор чихнул, завелся, и машина тронулась с места. Я спросил Перкинса, куда подевалась статуя. Прежде чем ответить, он искоса глянул на меня.

— Украли. Вчера, около пяти часов пополудни. У всех на глазах. Да, сэр. только что она стояла на месте — и вдруг пропала. Не успели мы и глазом моргнуть. Мы были в магазине Симпкинса. Я, сам Симпкинс, твои дядя Отис и тетя Эдит и еще несколько человек. Кто-то сказал, что городские власти должны почистить статую Оджилби, голуби гадили на нее уже несколько лет. А твой дядя Отис выпятил подбородок повернулся к блюстителю чистоты.

«Какую статую? — полюбопытствовал он и его брови воинственно встопорщились. — В этом городе никто не ставил статую такой болтливой никчемности, как Оджилби».

Я-то, конечно, знал, что спорить бесполезно, он не поверит в существование статуи, даже если споткнется о нее и сломает ногу. Никогда не встречал большего упрямца, чем Отис Моркс. Если ему что не нравится, значит, это не существует. Но я все же повернулся, чтобы посмотреть на нее. А она пропала. Минуту назад стояла себе на пьедестале, а теперь вот пропала. И украли ее при всем честном народе.

Джад Перкинс повернул голову и сплюнул в открытое окно.

— Если хочешь, я скажу тебе, кто это сделал. Агенты «пятой колонны», вот кто (происходило все это в годы второй мировой войны). Они взяли Оджилби, потому что статуя бронзовая. Немцам и японцам нужны медь и бронза, чтобы делать снаряды. Поэтому они крадут статуи и переправляют их за океан на подводных лодках. Но уж в следующий раз, появись они здесь, я их не упущу. Теперь я постоянно настороже и держу наготове револьвер.

Я поневоле глянул на расстегнутую кобуру. Подпрыгивая на колдобинах, мы ехали к ферме дяди Отиса, а Джад Перкинс продолжал рассказывать мне местные новости. В том числе и о том, как дядю Отиса ударило молнией, подтвердив мое предположение, что причиной тому послужило дядюшкино упрямство.

— Случилось это позавчера, — Джад вновь отправил за окно струю табачной жвачки. — Твой дядя Отис оказался в поле во время грозы. Спрятался от дождя под большим дубом. Я сам тысячу раз говорил ему, что деревья притягивают молнии, но он слишком упрям, чтобы слушать меня или кого-либо еще.

Возможно, он думал, что может не замечать молнии, как не замечает амбар Уиллоуби через дорогу или Мраморный холм, который отсудил у него твой кузен Сет. Так что теперь Отис Моркс в упор не видит этот холм. Как и новую дамбу, сооруженную правительством штата, пожелавшим иметь водохранилище, которое затопило одно из пастбищ Отиса. И если кто говорят о дамбе, твой дядя смотрит на него, как на сумасшедшего;

Так вот, он, должно быть, решил, что на молнию можно и наплевать, но молния-то этого не знала. И шарахнула в дуб, расщепила его пополам, а Отиса отбросила футов на двадцать. И не погиб он лишь по одной причине: природа наградила его отменным здоровьем. На моей памяти он болел лишь однажды. Пролежал в постели неделю после того, как его сбросила лошадь. Ему отшибло память, и он называл себя коммивояжером, продающим сельскохозяйственную технику, Юстасом Лингхэмом из Кливленда, штат Огайо.

Твоя тетя Эдит увидела, что произошло, побежала к нему, затащила в дом. Уложила в кровать и вызвала доктора Перкинса. Док не нашел никаких внутренних повреждений, сказал, что твой дядюшка скоро оклемается, но посоветовал два-три дня подержать его в постели.