Искатель. 1971. Выпуск №4

Надел плащ, еще мокрый от утреннего осеннего дождя, и натянул шляпу на брови, а это означает, что я размышляю и настроение у меня не для твиста. «Итак, за дело, дружок», — приказал я сам себе, быстро спускаясь по лестнице. Новый день, новые дела, новые успехи. Ученик склоняется над партой, чтобы узнать об особенностях Рило-Родопского массива. Архитектор чертит проект современного десятиэтажного здания. Бригада коммунистического труда приступает к производству новой модификации станка, а преданный вам Петр Антонов начинает новое небольшое расследование.

На улице, к моему удивлению, распогодилось. Туман рассеялся, по небу плывут белые тучки, и через просветы между ними на город падают солнечные лучи. Ветер сильный, но теплый. Если ко всему этому прибавить, что я иду встречаться со старинным приятелем, то следует признать мое сальдо не таким уж отрицательным.

Мой старинный приятель — очень интересный человек и, между прочим, прекрасный врач. Не делайте поспешных выводов, я вовсе не навязываю вам его в домашние врачи, но он и впрямь яркий талант, виртуоз, Паганини аутопсии и достаточно милый человек, если отвлечься от его привычки всегда курить чужие сигареты.

Недолгая поездка в трамвае, минуты три пешком, и вот мы с ним уже в зале для аутопсии. Тут, заботясь о деликатном читателе, я просто переверну две страницы технических подробностей, кивну врачу и выйду в коридор. Только мы вышли, как рука Паганини бесцеремонно потянулась к моим сигаретам и долго копалась в пачке, выискивая сигарету помягче, но не пустую.

— Ну рассказывай, — поторопил я, чтобы отвлечь его от любимого занятия.

Судебный врач не торопясь завершил аутопсию моей пачки, сжал сигарету в зубах и красноречиво взглянул на меня. Я вздохнул, зажег спичку и тоже закурил. Паганини с явным удовлетворением выпустил струйку дыма и вместо благодарности пробормотал:

— Испортите все дело, а потом «рассказывай». Было бы о чем. Не могли, что ли, вызвать меня ночью на место происшествия?

— Я не был там.

— Браво! Откуда это новшество — обходиться без осмотра места происшествия?

— Какой там осмотр! Им показалось, что это несчастный случай, и пострадавшего сразу же отвезли в больницу.

— А что тебе мешает признать это несчастным случаем?

— Ничто не мешает. Разве что педантизм. Врожденный дефект, ничего не попишешь.

— Браво! — повторил врач.

Это «браво», повторяемое к случаю и без него. — единственная острота в его лексиконе. Мой друг снова жадно затянулся сигаретой и прибавил:

— Но, друг мой, я тоже педант и не могу дать тебе точного ответа, не имея ни малейшего представления, как лежал покойник.

— Зато у тебя есть сам покойник.

— Бери его себе.

— Ладно уж, пусть остается у тебя! — великодушно запротестовал я. — Сколько ты сигарет перебрал у меня уже, а хочешь мне всучить этого… Мне нужны только данные аутопсии.

— Эти данные, друг мой, столь банальны, что я мог бы абсолютно точно квалифицировать эту историю, если бы не остатки педантизма…

— Ну хорошо, ближе к фактам.

— Из всего вытекает, что этот человек умер от разрыва сердца. Поскольку ты, как я понимаю, ищешь чего-то другого, то должен тебе, сказать, что алкоголь вряд ли был причиной смерти: по рубашке и жилетке покойника разлилось гораздо больше мастики, чем было выпито…

— Итак? — нетерпеливо спросил я, ибо не люблю драматических пауз.

— Смерть могла наступить и без алкоголя, — равнодушно проговорил врач.

— Ну еще бы, — кивнул я. — Его встретил знакомый, рассказал страшную историю, и он со страху окочурился. Только зачем было обливать его мастикой? Может быть, чтобы побыстрее пришел в себя?

— Кто его знает… Это уж тебе виднее.

— Продолжай.

— Это нетрудно. Плохо только то, что я не могу ничего доказать со всей определенностью.

Паганини в последний раз затянулся и ловко выбросил окурок в окно.

— Ну, а все-таки? — поторопил его я.

Мне показалось, что он тянет не без причины, и действительно я не ошибся.

— Ты куда дел сигареты? — недовольно спросил Паганини, словно речь шла о его сигаретах, а не о моих.

Я вздохнул, достал пачку, угостил старого друга и снова поторопил его:

— Ну давай дальше.

— Некоторые детали заставляют меня думать, что смерть могла наступить в результате поражения электрическим током…

Паганини выпустил остренькую струю дыма и взглянул на меня, почти не скрывая удовлетворения. Это его сюрприз. Если уж он слишком затягивает беседу, то это не только для того, чтобы выкурить лишнюю сигарету, но и чтобы ошарашить тебя.

— Какие детали ты имеешь в виду? — спросил я. — Не нашел ли ты каких-нибудь следов? Если был удар током, должны быть какие-то следы.

— То-то и оно, что следов нет… Но это еще не исключает возможности… Особенно при такой тонкой коже, как у нашего пациента.

— Электрический ток… Посреди улицы… — вслух размышлял я.

— А что ты удивляешься? Вполне возможно, — проговорил Паганини. — Его встретил тот, что рассказал страшную историю… Сказал «приветствую тебя» и в темноте вместо руки подал ему оголенный провод…

— Браво! — воскликнул я в стиле моего собеседника и поскорее вышел из этого «миленького» заведения.

* * *